— Дальше? Инга вышла замуж и уехала на Украину. Вроде
бы все складывалось хорошо, но тут у Станислава начались трудности иного
характера: городские власти перестали интересоваться спортом, да и не городские
тоже. То есть интерес-то был, но с финансированием большие проблемы. И
Станислав из великого человека превратился чуть ли не в попрошайку. Что
говорить, мы крышу до сих пор починить не можем, а Станислав уже пять лет как
погиб… Впрочем, проблемы школы вам, должно быть, известны. Он сильно переживал,
постарел. Потом авария. И он, и жена скончались на месте. Вот, собственно, и
вся история. Инга и Валера приехали на похороны, тут выяснилось, что ничего,
кроме квартиры и дачи, Станислав не нажил, дачу продали, машина разбита,
конечно, были какие-то деньги, но дети, видимо, рассчитывали на большее… Инга
уехала, а Валера остался здесь, бросив учебу. По соседству со спортшколой на
паях со старым приятелем открыл ночной клуб. Потом присвоил деньги, обманув
друга, сбежал из города и в конце концов угодил в тюрьму за мошенничество. Не
думаю, что жизнь сестры сложилась счастливее. Слышал, что с мужем она
развелась, куда-то переехала, кажется, вновь вышла замуж… В общем, то, что они
решили заработать на ребенке, вполне логичное продолжение их жизни.
Я не могла безоговорочно согласиться с последним
утверждением: одно дело пьянки, авария и даже мошенничество, и другое —
похищение девочки, которая одному из похитителей доводится дочерью, а другому
племянницей. Чем больше я об этом думала, тем маловероятнее мне все это
казалось. И тут Женька задала вопрос, который тоже вертелся у меня в голове, но
в слова к тому моменту так и не оформился.
— Вы сказали, что после аварии Ингу извлекли из машины
не только пьяной, но и раздетой, почти голой. Это означает, что между ней и
братом были какие-то отношения помимо родственных?
Максим Ильич густо покраснел.
— Нет, то есть я ничего подобного сказать не хотел.
Просто рассказал, как все было… в общем-то, шел слух, что в машине они были не
одни, вроде бы там находился еще какой-то мужчина, известный в городе человек…
но это обычные слухи, мало чем подкрепленные. Хотя… — Он озадаченно замолчал, а
мы с Женькой переглянулись. Максим Ильич, должно быть, решил, что сказал
лишнее, насупился и далее разговор продолжал с явной неохотой. Поняв, что
аудиенция закончена, мы направились к двери.
— А до брака с матерью Инги и Валеры Трусов не был
женат? — спросила я, уже открыв дверь.
— Был. Давно. Еще во времена студенчества и даже в
другом городе.
— А имя этой женщины вы знаете?
— Нет. Не интересовался.
Мы поблагодарили его и покинули кабинет.
— Как тебе история? — хмыкнула Женька.
— Нормально, — пожала я плечами. — Такие
истории не редкость.
— В настоящий момент меня больше интересуют слухи: был
ли в машине с Трусовыми кто-то еще, и если был, что это за важная персона?
Допустим, богатенький дяденька повстречал красавицу Ингу. Начался у них
романчик. Испорченные детки Трусова любили проводить время вместе, сестрица
таскала за собой братца, и оба ловили кайф от того, что, пока мальчик сидит за
рулем, Инга на заднем сиденье развлекается со своим приятелем.
— Допустим, — поморщилась я. — Допустим даже,
что после аварии дяденьке удалось так решить возникшую проблему, что его имя
нигде не всплыло, а Валера был столь благоразумным, что о нем помалкивал,
общими усилиями добились условного осуждения, и все вроде бы остались довольны.
А что дальше? Нам-то что с этой истории?
— Не скажи, — покачала головой Женька. —
Что-то тут точно есть. Ты, подруга, спросила бы у своего мента, кто был тогда в
машине? Думаю, он может узнать.
— Не зови Ромку ментом, он злится, — отмахнулась
я.
— Хорошо, не буду. Так спросишь?
— Спросить-то я спрошу, а вот ответит ли он… Я, между
прочим, слово давала, что сыском заниматься не буду, и вот опять…
— Я в своей жизни столько слов надавала — и ничего, до
сих пор язык не отвалился…
Мы нашли Лену, задали ей несколько вопросов, правда, без
видимого толку. Прояснить историю с машиной она не могла, слухи, судя по всему,
вообще интересовали ее мало.
Покидая спортшколу, Женька вдруг заявила:
— Знаешь что, не худо бы выяснить, кто был первым мужем
Риммы Сергеевны.
— Это еще зачем? — насторожилась я и тут же
присвистнула: если Женька права, тут такое получается… Я сразу же себя одернула
и торопливо кивнула, соглашаясь с тем, что узнать об этом было бы не худо.
— Я заскочу в редакцию, пошарю в подшивках, пообщаюсь с
народом. А ты давай домой. Муж обедать явится?
— Обещал, только у него не всегда получается.
— Жалобы на нелегкую жизнь спецназа оставь на потом,
помни о задании…
— Легко сказать, помни, — ворчала я, стряпая обед.
Тут позвонила Вера. Я так перепугалась, что поначалу, кроме «здравствуй», и
сказать ничего не могла.
— Я была у Игоря, — сообщила Вера. — Кажется,
он идет на поправку. Но ему лучше пока оставаться в больнице. Он просил
позвонить тебе и выяснить: каким образом вы узнали номер «Део», его спрашивали
эти, из милиции. Игорь ответил, что номер «Део» сообщила ему ты, а он тогда так
волновался, что не поинтересовался, где вы его добыли.
— Мы заходили в спортшколу, где работал Трусов, отец
Инги, и училась она сама. Разговаривали с людьми, хорошо их знавшими. Одна
женщина вспомнила, что месяца три назад встретила Ингу. Она была на серебристом
«Део», а номер — год отмены крепостного права, поэтому и запомнился. Как
видишь, она не ошиблась.
— Понятно. Я сейчас же свяжусь с Игорем. У него с собой
телефон.
— Отлично, — кивнула я с некоторым недоумением.
Игорь как-никак подозревается в убийстве и…
— Пока, — сказала Вера.
И я ответила:
— Пока.
Покончив с обедом, я немного послонялась по квартире и
позвонила Роману Андреевичу. Он сообщил, что задержится на работе, и просил не
вешать нос по этому поводу.
— Не буду, — согласилась я, — если сделаешь
доброе дело.
— Смотря какое, — сразу же посуровел он. —
Если в магазин заехать или ковры выбить, так я с радостью, а если…
— Если, — покаялась я. — Только сразу не ори,
а выслушай. Можно узнать, кто был первым мужем Гулиной Риммы Сергеевны? Это
тетка Игоря. Даже ты не будешь утверждать, что в этом есть криминал. И еще:
Ромочка, любимый…
