— А-а, — сказала девушка. — Выселять будете?
Заходите. — И пошла по очень длинному коридору, махнув нам рукой. Мы
прикрыли дверь и отправились следом.
Привела она нас в кухню, огромную, светлую, но в настоящий
момент довольно захламленную. В глаза бросались три обеденных стола с остатками
пищи, за одним из них сидела девица в черном парике и курила.
— Вы из милиции? — спросила она.
— Нет, — покачала головой Женька. — Мы
подруги Инги.
— Ясно, — заявили обе девицы. — Мы за этот
месяц уже заплатили, ну… ее брату. У нас и расписка есть. А чтоб квартиру
найти, надо время, куда мы со своим барахлом? Может, вы скажете ей, чтоб
подождала немного? К первому сентября квартиру освободим.
— Вы вдвоем здесь живете? — начала расспрашивать
Женька.
— Нет, — покачала головой оранжевая. — На
двоих нам не по карману. Нас здесь шестеро. Мы в одной комнате с Машкой. —
Она ткнула пальцем в ту, что в парике. — Еще Светка с Людкой в большой
комнате, а Людка Степанова и Ирка в маленьких — по одной живут.
— А они сейчас дома?
— Нет. Все на работе, а Степанова уехала к предкам,
отпуск у нее.
— Понятно. А давно квартиру снимаете?
— Мы — два года, остальные появились позднее.
— А договаривались с хозяином?
— Нет. С соседкой. Валерка в тюрьме сидел. Вы что, не
знаете? Вышел четыре месяца назад. А теперь вот тюкнули его… Хороший парень,
жалко.
— А он после возвращения из тюрьмы не просил освободить
квартиру?
— Нет. Сказал: «Живите». Что у него, деньги лишние? Не
с курорта вернулся. Хотя черт его знает? Он тут на иномарке подкатывал, сам за
рулем… Мы чужие бабки не считаем.
— А где он жил, не знаете?
— Валерка? Нет, откуда? Мы ж к нему в гости не ходили.
Он иногда заезжал, выпивку привозил. Особенно в первый месяц, как освободился.
Потом появлялся реже, а перед смертью и вовсе недели три его не было.
— Четыре, — поправила девица в парике. — У
Ирки на дне рождения был последний раз.
— Точно, — кивнула ее подруга.
— И о том, где живет, не рассказывал?
— Квартиру снимал где-то, а где, кто его знает? Говорю,
в гости не приглашал, — сказано это было с некоторой обидой.
— Вы не возражаете, если мы осмотрим квартиру?
— Пожалуйста. Конечно, ремонт надо бы сделать… Сами
понимаете, нам лишние траты без надобности, но если Инга собирается здесь жить…
— Оранжевая толкнула дверь ближайшей комнаты, заметив мимоходом: — Мы не
запираемся, замков на дверях не было, а врезать… да и свои все.
Я ее пояснений уже не слышала, ибо кое-что в представшей
моим очам комнате произвело на меня сильнейшее впечатление. Над кроватью, застеленной
плюшевым покрывалом, висел календарь: рыжий коккер выглядывал из корзинки.
— Чья это комната? — пролепетала я.
— Людки Степановой, ее сейчас нет, уехала.
— А вещи принадлежат Трусовым?
— Только мебель. Здесь «темнушки» большие, почти что
комнаты, вещи там, запертые.
Календарь был за прошлый год.
— Это от хозяев осталось? — кивнула я на него.
— Это Людкин, — усмехнулась девушка. — Она на
собаках помешана. Хотела завести, но сами понимаете…
— А где она сейчас, вы сказали? — насторожилась
Женька, сообразив, отчего я неотрывно пялюсь на календарь.
— Уехала домой. Отпуск у нее. Она из Твери, то есть
откуда-то из области.
— А какие у нее были отношения с Валерой? — еще
больше воодушевившись, задала Женька очередной вопрос.
— С хозяином? Никаких. Людка, она вообще не от мира
сего, молчунья… ей бы только с собаками возиться да сериалы смотреть. Они с
Валеркой и не виделись почти, только в первый месяц, когда он частенько
захаживал. А потом у нее парень появился, и она здесь, можно сказать, не живет.
Так, заглянет иногда или позвонит.
— А что за парень?
— Не знаю. Говорю, Людка — молчунья. Когда ночевать
перестала, Ирка ее спросила, где, мол, тебя носит. Она и говорит: «С парнем
познакомилась и у него живу»… А нам-то что, живи на здоровье.
— И этот парень здесь никогда не был?
— Не-а. А чего здесь делать, если своя квартира есть?
— Он ей собаку подарил, — появляясь из кухни,
сообщила девица в парике. — Людка месяца два назад приходила, счастливая и
с собачонкой на поводке. Ирка рассказывала.
— А что за собака? — спросила я.
— Да я в них не разбираюсь, и Ирка тоже. Небольшая
такая собачонка, а может, щенок.
— На эту похожа? — спросила я, кивнув на
календарь.
— Откуда ж мне знать? Я ее не видела.
Смотреть остальные комнаты мы не стали, я боялась поверить в
удачу, однако Людмила и собака — это уже кое-что. Все испортила Женька.
— Чепуха получается, — ворчливо сказала она, когда
мы покинули квартиру. — Выходит, ребенка похитила не Инга, а ее брат на
пару с этой девицей…
— Почему же чепуха? Они могли похитить Лельку втроем.
— Жди здесь, — вдруг заявила Женька и бросилась на
третий этаж. Я постояла возле подъездного окна, разглядывая двор, и попыталась
привести мысли в порядок. Женька почти кубарем скатилась с лестницы.
— Вот, — сунув мне в руки клочок бумаги, сказала
она. — Работает Людмила в киоске Роспечати, а это адрес родителей. И ведь
самое смешное, что менты здесь были, когда Ингу с ребенком искали, и после
гибели Валеры тоже. И ни один сукин сын…
— Подожди, — перебила я. — Это только наши
догадки.
— Никакие не догадки, вот тебе Людмила, вот тебе
коккер, а парень, с которым она жила, — Валера. Ходил, ходил и доходился…
А девка — молчунья, подружкам языком не трепала, оттого менты на нее и не
вышли. И только ты, великий автор детективных романов, раз взглянув на календарь
с собачкой, все поняла. Дай я тебя поцелую. Честно скажу: горжусь. —
Женька в самом деле меня расцеловала под недоуменным взглядом Вадима, который
наблюдал за нами в открытое окно «БМВ».
— Кому звоним сначала: в милицию или Ромке? —
поинтересовалась я.
