— Никому не звоним. Валера погиб, в его квартире две
женщины и ребенок. Коккер не доберман, так что сами справимся.
— В каком смысле? — насторожилась я.
— В том смысле, что решим дело миром, посидим,
поговорим по-бабьи и вернем ребенка. Хватит трагедий.
— Ладно, — кивнула я. — А вдруг мы не найдем
квартиру?
— Не смеши. Только сначала на работу к Людмиле заглянем
и позвоним родителям, у них телефон есть.
Заезжать в контору не пришлось. Киоск, где работала Людмила,
находился в двух троллейбусных остановках от дома. Пожилая женщина сообщила,
что Людмила уволилась три недели назад и уехала к родителям в Тверь. Женьку это
сподвигло на размышления.
— Может, она вправду уехала, а собаку оставила Валере и
знать не знает, что он погиб, а Лелька с матерью и этим коккером…
— Замолчи, — попросила я. — Мы даже не знаем,
был ли у Людмилы коккер…
Пока Женька звонила родителям Людмилы, я, почувствовав
настоятельную потребность успокоиться, немного прошлась… Все складывалось
подозрительно удачно.
— Анфиса! — крикнула Женька, и я бегом вернулась к
«БМВ». — Она никуда не уезжала. По крайней мере у родителей ее нет.
— Надеюсь, ты не перепугала людей до смерти?
— Поучи. Представилась школьной подругой и спросила,
когда Люда приедет. Мать ответила: на днях звонила, обещали отпуск в конце
лета… Анфиса, это наша Людмила, у нее собака и, даст бог, Лелька. Вадим, теперь
дело за тобой. Ты должен вспомнить, где жил брат Инги.
— Дом я прекрасно помню, — заверил тот. — Не
беспокойся. — И мы поехали на Михайловскую.
— Вот из этого автомата она звонила, — ткнула я
пальцем, проезжая мимо гастронома на Ямской.
— Это в трех шагах от ее дома, — кивнул Вадим, и
вскоре мы въехали во двор девятиэтажки. — Вот здесь, четвертый подъезд.
Вопрос: как мы найдем квартиру, не насторожив женщин?
Женька устремила взгляд в конец двора, где двое мальчишек с
энтузиазмом намывали машину. Через минуту мы тормознули рядом, и Вадим спросил:
— Пацаны, у кого во дворе серебристый «Део»?
— Дядька из сорок второй, но его сейчас нет.
— А где он?
— Почем мы знаем? Уехал, наверное, тачки давно не
видать. Может, в отпуск укатил?
— Сорок вторая, значит? — Вадим хлопнул дверью и
повернулся к нам: — Что будем делать?
— Попробуем выяснить, там ли они…
С сильно бьющимся сердцем мы втроем поднялись на второй
этаж. Женька с Вадимом остались на лестнице, а я подошла к двери с цифрой «42»
и позвонила. Ни шагов, ни легкого шума за дверью, намекающего на чье-то
присутствие, я не услышала. Позвонила еще раз, потом еще…
— Никого, — сказал Вадим.
— Это еще бабушка надвое сказала, — проворчала
Женька и пошла звонить соседям. Я была отправлена на улицу следить за окнами
сорок второй квартиры, а Вадим занял позицию возле заветной двери. Кажется,
подружка всерьез верила, что Людмила с Ингой предпримут попытку выбраться из
дома. Мне было ясно: квартира пуста. Остается рассчитывать на удачу — возможно,
соседи что-то знали об этой Людмиле, и мы таким образом выйдем на ее новое
жилище… Был еще вариант: сообщить в милицию, но в этом случае договориться с
Ингой «по-доброму» вряд ли получится.
Соседи Женьку не порадовали: молодая пара, занятая
исключительно собой, инвалид-алкоголик и молодой человек, который днем много
работал, по ночам еще больше пил, а в настоящий момент с трудом припоминал
собственное имя. Угробив на них пятнадцать минут и услышав стандартное: «Не
знаем, не видели, не слышали», Женька поднялась до девятого этажа, а потом
спустилась на первый, звонила в квартиры и приставала ко всем, кого могла
застать дома. На первом этаже ей повезло. Толстая тетка, хмуро взглянув на нее,
заявила:
— В Катькиной квартире, что ли? Прямо надо мной?
Несколько дней как тишина. А то жили какие-то: с ребенком и собакой.
— Вы их видели? — почуяв удачу, замерла Женька.
— Я их слышала. Собака лает, ребенок бегает. Зря
говорить не буду, особого беспокойства не причиняли, но дом панельный, слышно.
А вы к Катьке сходите, она знать должна, кому квартиру сдавала.
— Где ее найти? — обрадовалась Женька.
— А чего ее искать, в соседнем доме живет, у своего
хахаля, а квартиру сдает, деньги-то не лишние. Первый подъезд, третий этаж, как
подниметесь — первая квартира направо. Спросите Катерину.
Женька бросилась из подъезда, Вадим был оставлен на страже,
а я отправилась с подружкой, на ходу выслушивая сообщение.
— Нам надо заглянуть в эту квартиру, — заявила
Женька. — Соседка снизу утверждает: был ребенок, и была собака.
— Отлично. Только что нам это дает, если женщины
сбежали и прихватили ребенка?
— А вдруг Лелька там? Вдруг они испугались и бросили
ее?
У меня озноб пошел от такой мысли.
— Чокнулась ты, что ли? — разозлилась я. —
Если они матери письмо написали, чтобы успокоить ее, неужели могли до такого
додуматься? — Хоть я и пыталась рассуждать здраво, но шаг ускорила, и в
подъезд соседнего дома мы буквально влетели.
— Господи, сделай так, чтобы эта Катерина была в своей
квартире, — бормотала Женька.
Господь внял ее мольбам, дверь нам открыла сама Катерина,
посмотрела с некоторым удивлением и спросила:
— Вам кого?
Мы переглянулись, соображая, как ответить, чтобы женщина не
захлопнула дверь. Женька сунула ей свое удостоверение. Женщина нахмурилась,
как-то поскучнела, но предложила:
— Заходите.
— Вы в соседнем доме квартиру сдаете? — выпалила
я.
— Ну… а чего? Жаловался кто?
— Нет, что вы… Кому вы квартиру сдали?
— Девчонке-студентке. Из Твери, учится здесь и
работает. Хорошая девчонка. Зовут Людмила. Паспортные данные у меня есть.
Деньги заплатила за полгода вперед.
— А когда вы сдали ей квартиру?
— Да вот уж три месяца будет.
— Она одна живет?
— Одна. Не замужем. А водит мужиков или нет — дело не
мое. Я в чужую жизнь не лезу, соседи не жалуются, деньги вперед заплачены, да и
видно, что девка хорошая…
— А собака у нее есть?
