Вадим, подходя к нам, последнюю фразу, конечно, слышал и
смотрел удивленно.
— Не могу поверить, — пролепетала Женька.
— Все сходится. Кое-что не давало мне покоя несколько
дней: почему письмо Вере с просьбой не беспокоиться было написано от руки, а
письмо с требованием выкупа — буквами, вырезанными из газеты? Это первое.
Второе: куда исчезли деньги? Если Валера успел их забрать, зачем он вернулся?
— По-твоему, Игорь сам написал письмо с требованием
выкупа, назначил встречу Валере, а когда тот подъехал, хладнокровно его
застрелил, подбросил пистолет, тот, что купил три года назад за две сотни, а
деньги…
— А денег, скорее всего, просто не было. Из машины я не
видела, что он делает возле березы, в пакете могла лежать свернутая газета,
которую он незаметно сунул в карман. Помнишь, он хотел, чтобы с ним поехала я,
не мы с тобой и не ты, а именно я. В этом был резон: допрашивать меня с особым
усердием никто не станет, памятуя о том, кто мой муж. Задали очень вежливо
несколько вопросов и отпустили с богом. О дяде-прокуроре Игорь, конечно, тоже
не забыл. В общем, гибель Валеры — это не несчастный случай, а хорошо
подготовленное убийство.
— Точно, — кивнула Женька, затем нахмурилась и
спросила растерянно: — А зачем ему это нужно? Убивать Валеру?
— Спроси, что полегче.
— И куда мы теперь с нашими умными мыслями? —
пролепетала Женька.
— Понятия не имею, — честно созналась я. — Но
то, что убийство было спланировано, мне ясно как дважды два.
— Занятно. Выходит, у нас есть убийство, но нет
мотива, — хмыкнула Женька, а Вадим подал голос:
— Может, вы объясните, что здесь происходит?
Женька начала объяснять, а я ковырять носком туфли землю,
вздыхая время от времени. Домой вернулись довольно поздно. Роман Андреевич
сидел на лоджии с газетой в руках и выглядел неласковым. Женька, приметив это,
сказала:
— Пожалуй, я переночую дома. — И отбыла с Вадимом,
а я села рядом с мужем и поведала ему о своих сомнениях.
— Похоже на правду, — почесав в затылке, проронил
Роман Андреевич. — Но ведь не спятил же он? Теперь еще убийство этой
Людмилы. Не хотел тебя расстраивать, но… в общем, есть серьезные подозрения…
Весь вечер мы говорили об Игоре и пытались понять, что же
произошло. Сообщать о своих догадках в милицию я не торопилась, а вдруг всем
фактам существует иное объяснение? А Игорю мои показания, безусловно, окажут
плохую услугу. Роман Андреевич надеялся, что у Дунаева хватит ума сдаться
властям, и тогда можно будет спокойно во всем разобраться. Я кивала, больше
всего на свете боясь, что вдруг позвонит Вера и мне придется с ней говорить. В
глубине души я была уверена в своей правоте, но как сказать об этом подруге? В
общем, вечер выдался не из легких, а ночью мне приснился сон. Жаркий летний
день, я на речке, плыву на спине, раскинув руки, потом переворачиваюсь на
живот, набираю в грудь воздуха и ныряю… Мне ужасно не хочется этого делать,
потому что я знаю, что увижу там, под водой, возле самого берега…
Я закричала и проснулась, Роман Андреевич зажег ночник и
даже успел сказать что-то ласковое, прежде чем я сообразила, что проснулась, а
река, Большой омут и труп у берега — остались во сне.
— Завязывай с этим следствием, — хмуро бросил
Роман Андреевич, услышав мой рассказ. — Чертовщина всякая по ночам снится,
это не к добру.
— Ромочка, помнишь, я тебя просила узнать, кто эта
утопленница?
— Ну…
— Ты узнал?
— Мне больше делать нечего? И тебе я раз сто говорил… —
Но я его перебила:
— Боюсь, я знаю причину, по которой Игорь его
застрелил…
Остаток ночи я не спала, а таращилась в потолок и
размышляла. Не скажу, что получалось у меня очень ловко, но многое стало
понятно, а факты и фактики заняли свое место и под другим углом зрения
выглядели совершенно иначе.
Утром, как только Ромка ушел на работу, я тут же позвонила
Женьке. Она приехала где-то через час, хмурая, невыспавшаяся, и заявила с
порога:
— «Во многой мудрости много печали…», дальше ты знаешь.
Скажи на милость, за что нам это? Допустим, с Игорем мы никогда дружны не были,
но мне и в голову не могло прийти… А с Веркой что делать? Придем и скажем: нам
доподлинно известно, что твой муж убийца. Прав Ромка, лучше бы не совались… Да
тут сам черт не разберется. Игорь зачем-то убивает Валеру, какой-то псих душит
Людмилу…
— Игорь, — тихо сказала я.
— Что Игорь? — испугалась Женька.
— Ее задушил Игорь. Вера ему рассказала о наших
намерениях, и, пока мы здесь болтали и попусту тратили время, он сбежал из
больницы и убил женщину.
— Почему?
— Думаю, она действительно звонила ему и что-то
требовала.
— Что-то? Ты имеешь в виду деньги?
— Вряд ли. Я думаю, Людмила хотела, чтобы Игорь
признался в совершенном убийстве. Вспомни, что она сказала по телефону: он вор
и убийца. Так и есть.
— По телефону звонила Инга, ты же сама… — Я только
покачала головой, а Женька, по обыкновению, начала злиться: — То одно говоришь,
то другое… Зачем Игорю убивать Людмилу?
— Она свидетель, и Лелька тоже. Там, на даче, Лелька
произнесла странную фразу: серебристый «Део» она видела во сне — и добавила:
«Так папа сказал».
— И что?
— Ничего. Потерпи. Должен Роман Андреевич позвонить,
если я права… — Я закрыла лицо ладонями и неожиданно заревела.
Роман Андреевич позвонил ближе к полудню.
— Знаешь, кто твоя утопленница? — спросил он
устало, а я ответила:
— Знаю. Инга Трусова. — Муж выразил уважение моей проницательности
долгим молчанием, а Женька уронила чашку, та упала на пол, но не разбилась.
— Ты думаешь, Лелька с Игорем? — спросила Женька,
когда мы понемногу пришли в себя.
— Она была с Людмилой, но в том доме мы ребенка не
обнаружили. Вывод напрашивается сам.
— Он ведь не сделает ей ничего плохого, она ему дочь.
— Надеюсь.
— Мы не можем так просто сидеть и ничего не делать.
— Игоря ищет милиция. Роман Андреевич утверждает, что
его найдут, а когда это случится, мы наконец узнаем, где ребенок.
— Вот что, — заявила Женька, поднимаясь со
стула. — Поехали к Верке.
Я подумала и согласилась.
