Вера по-прежнему находилась у сестры, сидела, разглядывая
свои колени, не лицо — застывшая маска.
— Не знаю, что с ней делать, — прошептала Наталья
в прихожей. — Мама разболелась, за Верочку страшно… Когда это кончится?
Господи, уж хоть бы к одному концу…
— Игорь не объявился? — спросила я.
Наталья пошла пятнами, инстинктивно отстраняясь от меня.
— Нет. Зачем? То есть он же… Ты ведь не думаешь, что
эту девушку задушил он? Зачем ему? Он говорит… я хотела сказать, Вера говорит,
что все подстроено… Он не виноват, а из больницы сбежал, потому что там
опасно, — милиция не смогла бы его защитить… Ведь он не сумасшедший,
правда? Зачем ему кого-то убивать?
— Главное — отыскать Лельку, — ответила я, потому
что не знала, что сказать Наташке на ее слова. Зачем Игорю убивать, я
догадывалась, и по здравым размышлениям выходило, что убил именно он…
Женька подошла к Вере и положила руку ей на плечо, да так и
замерла, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя себя самым настоящим вестником
несчастья. И в этой роли ей было крайне неуютно. Вера подняла голову и с
мольбой посмотрела на Женьку. Та кашлянула и, собравшись с силами, сказала:
— Вера, ты знаешь, где он… Пусть вернет ребенка, это
бессмысленно. У нас есть свидетель. Так ему и передай: есть свидетель, кроме
Лельки.
— Он ее любит, — прошептала она. — Он на
самом деле ее любит. Не может он… — Вера всхлипнула, но вместо того, чтобы
заплакать, вдруг замолчала, разглядывая свои колени.
— Что происходит? — накинулась на нас
Наташка. — Я думала, вы приведете ее в чувство, а вы…
— Не оставляй ее, — шепнула Женька. — Ей
сейчас так тошно, что хуже не бывает. — Наталья испуганно перевела взгляд
с Женьки на сестру и торопливо кивнула, а Женька уже в дверях сказала громко: —
Вера, пожалуйста, передай ему: у нас есть свидетель.
— Зря ты так, — покинув квартиру, заметила я
осуждающе.
— Верку жалко, человек хороший, скажи на милость, за
что ей это? А зря или не зря, увидим позже. Как-то мы должны его выманить.
Вдруг он действительно спятил, а с ним Лелька…
— Куда теперь? — спросила я, останавливая такси.
— Надо рассказать Вадиму об Инге…
— Позвонишь?
— Думаю, такие вещи не сообщают по телефону.
— Тогда поехали ко мне.
Как только мы вошли в квартиру, Женька связалась с Вадимом,
и он пообещал незамедлительно приехать.
— Ты скажешь или мне? — ожидая его, спросила
Женька.
— Лучше ты.
— Мне кажется, он догадывается.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — попросила
я. — Я не знала Ингу, и все равно… Кошмарная история…
— Это точно. Он ее любит, по-настоящему, что бы там ни
говорил, он ее любит.
— Она умерла.
— Конечно, но мне от этого не легче… — Женька не успела
закончить, в дверь позвонили. Вадим вошел, настороженно глядя на нас, кивнул и
попросил:
— Можно закурить?
— Пожалуйста, — торопливо предложила я.
Он закурил, а я обратила внимание на то, как дрожат его
руки. Женька права: Вадим догадывался, зачем его позвали. Второй раз в этот
день мы стали вестниками несчастья.
— Звонил Ромка, — начала Женька неуверенно, —
мы его кое-что просили узнать… и… такое дело…
— Ее нашли? — перебил Вадим.
— Нашли, — с заминкой ответила Женька.
— Мертвой?
— Да. — Она торопливо отвела взгляд и начала
рассказывать: — Ее нашли именно мы, несколько дней назад. Думали, утопленница.
Странно, что мы не узнали ее на фотографии… Впрочем, в воде она находилась
довольно долго. Тело до сих пор в морге. И только сегодня, когда Роман
Андреевич… словом, удалось установить личность.
— Он убил ее?
— Скорее всего, да. Привез на дачу, оглушил… До
Большого омута от его дома несколько шагов. Всю одежду уничтожил, чтобы Ингу
труднее было опознать. Впрочем, он вряд ли думал, что ее найдут. Там глубина
семь метров, детишки купаются в другом месте, да и… Игорь здорово нервничал и
не довел дело до конца, труп прибило к берегу, волосы запутались в коряге… Но и
там ее могли не найти очень долго…
— Зачем он это сделал? — стоя возле окна, спросил
Вадим.
— Акт отчаяния. Он украл деньги, а она требовала их
вернуть. Думаю, он уговорил ее вместе уехать, куда-нибудь на другой конец
света. Ты, я и наш ребенок… Наверное, она все-таки любила его… Приехала на
дачу, он привез Лельку с тем, чтобы усыпить бдительность Инги. А может,
действительно хотел уехать, только никаких денег у него не было, он вернул
долг, расплатившись за счет Инги. Должно быть, он решил, что у него нет выхода.
Серебристый «Део» видела Лелька и сказала об этом отцу, а он убедил ее, что это
было во сне…
— Очень похоже на правду, — отойдя от окна,
произнес Вадим. — Она собиралась уехать с ним, поэтому сбежала от меня, не
попрощавшись и прихватив кое-что на память. Я надеялся, что она счастлива…
Красивая, беспечная, любящая только саму себя, а она…
— Ты поедешь в морг? — видя, что он направляется к
выходу, спросила Женька.
— Нет, — покачал головой Вадим, держась за ручку
двери. — Не вижу в этом смысла… — И ушел.
Мы с Женькой сели на диван и заревели, обнявшись: мне было
мучительно жаль Веру, Лельку, неведомую Ингу, Вадима и даже Женьку, а так как
Женька была под боком, а остальные довольно далеко, я излила на нее всю свою
нежность, запричитав сквозь слезы:
— Бедная ты моя…
— Бедная, — кивнула Женька, всхлипывая. — Не
видать мне «БМВ», как своих ушей без зеркала.
Наревевшись вдоволь, мы выпили чаю, и Женька заявила:
— Бери свою тачку, и поедем ко мне.
— Почему к тебе? — не поняла я.
— Соображай: ко мне Игорю прийти легче, у тебя же Роман
Андреевич. Появится, а того как раз нелегкая домой завернет.
— Ты считаешь? — нахмурилась я.
— Главное, что он так считает.
— Ладно, поехали, — не стала я спорить. «Фольксваген»
был в гараже, и всю дорогу до него я ворчала на Женьку, с какой стати тратить
время и тащиться за машиной, когда можно вызвать такси?
