— А мы задумали его выманить и с этой целью сказали,
что нашли свидетеля убийства. Ему же интересно, кто это, и он придет.
— И что?
— Думаю, сейчас явится. Для чего-то он поинтересовался,
дома я или нет.
— Если ты морочишь мне голову, — начал грозно
парень, Женька моргнула изумленно и вроде бы даже обиделась. А парень вдруг
добавил: — Собирай на стол.
Женька кинулась в кухню, захлопала дверцей холодильника, изо
всех сил демонстрируя гостеприимство, а я посмотрела на своего мучителя и
попросила:
— Можно я переоденусь?
— Валяй, — подло хмыкнув, заявил он и уставился на
меня. Реветь я себе категорически запретила и извлекла из шкафа Женькин любимый
френч из замши. Мы прошли в кухню и устроились за столом. Подружка выставила
бутылку водки, припасенную ею к первому дню выхода на работу, и, улыбаясь,
точно на свадьбе, проблеяла:
— Прошу.
Главный, взглянув на рюмки, махнул рукой:
— Убери! — И разлил водку в чашки. Руки
непроизвольно потянулись навстречу друг другу, мы чокнулись, и он сказал: — Ну…
за знакомство.
— Ага, — обрадовалась подружка. — Меня
Евгенией зовут, а это Анфиса, подруга моя. Может, в самом деле познакомимся? В
смысле, называть-то вас как?
— Зовут меня Сашка, — хмыкнул главный. — За
водку и грибки спасибо, только раньше времени не радуйся.
— Да я почти никогда не радуюсь, — затараторила
Женька, — потому что с детства невезучая. Два года у предков велик
выпрашивала, подарили в третьем классе. И что? В тот же день свистнули. Машину
купила… на последние деньги, собирала копейка к копейке. И что? Первый столб —
мой. Замуж и то не вышла. Как кто появится, так либо нищий, либо дурак.
Сплошная невезуха. Так что если в самом деле уши отрежете, вот нисколечко не
удивлюсь. Какой-то козел деньги свистнул, а отвечать уж точно мне.
Поток Женькиного красноречия был прерван очередным
телефонным звонком. Она вопросительно взглянула на Сашку, тот кивнул,
насмешливо предложив:
— Скажи своему дружку, чтоб поторопился.
Женька сняла трубку, сказала:
— Слушаю. — И тут же повесила трубку. Точно так
же, как в первый раз. — Молчит, — сообщила она, возвращаясь к столу,
но телефон зазвонил вновь.
— Отключи его к чертовой матери, — приказал
главный. Мой сосед поднялся, потопал в прихожую и отключил телефон. —
Лучше б убийце вашему поторопиться, — заметил Сашка, правда, не очень
зловеще. Мы еще выпили, и я, косясь на своего соседа, спросила:
— А тебя как зовут?
— Козел твой спецназовец, — ответил он. — Он
у меня, гад, попляшет, я…
— Закуси, — посоветовал ему дружок, и тот в самом
деле стал закусывать.
— У него имя-то есть? — возмутилась Женька. —
Или это страшная тайна?
— Зовут его Юркой, парень он неплохой, но есть у него
один недостаток: как разозлится, никакими уговорами его не проймешь. Можно
сказать, совершенно безжалостный человек. — Сашка весело посмотрел на нас,
но за внешним шутовством угадывался характер решительный и в отношении нас на
многое способный, так что я даже поежилась. — Вашему убийце лучше
поторопиться, — закончил он.
«Где ж его взять, убийцу-то? — мысленно вздохнула я и
подумала: — Прав, прав был мой муж: следствие — дело милиции, им и карты в
руки, а мы, сунув нос в чужие дела, ничего, кроме неприятностей, не наживем.
Это все Женька, ее дурацкая идея… Впрочем, я тоже хороша». В самый разгар моих
самобичеваний, когда я сидела, уставившись в стол, и уже мысленно хоронила
себя, а Женька болтала за двоих, точно проблема сохранности ушей ее совершенно
не волновала, Сашка вдруг насторожился и сделал знак молчать. Женька увяла на
середине фразы, а Юрик рядом со мной повел крепкой шеей и шепнул:
— Вроде…
Главный нахмурился, Юрик заткнулся, и далее они объяснялись
исключительно жестами. Нам было рекомендовано оставаться на местах. Причем
Сашка лихо сгреб со стола лишние приборы и сунул в шкаф, и парни очень тихо
удалились с кухни, закрыв за собой дверь. Оставшись вдвоем, мы с Женькой дружно
вздохнули, и она сказала:
— В окно, что ли, сигануть, пока они при деле? Так ведь
второй этаж, пожалуй, шею свернешь…
— А куда они? — пролепетала я. Занятая мыслями о
несправедливости судьбы, соображала я туго.
— Ты чего, не слышишь? — удивилась Женька и
добавила с отчаянием в голосе: — В мою квартиру кто-то лезет. Замком шебаршит.
«Шебаршит замком» до меня опять-таки дошло не сразу, только
я собралась спросить, что Женька имела в виду, как сама услышала подозрительный
шорох, входная дверь вроде бы открылась, а Женька дернула меня за руку.
— Давай-ка под стол, — шепнула она, и я в самом
деле оказалась под столом. Стол у Женьки в кухне круглый и застелен длинной
скатертью с кистями, так что, можно сказать, мы спрятались, только вот
интересно: от кого? — Палить бы не начали, — с маетой заметила Женька
и неловко перекрестилась. А я попробовала понять, что такое происходит.
Замок у Женьки, после того как Роман Андреевич несколько
дней назад приналег на дверь плечом, никуда не годился и легко открывался
пилкой для ногтей. Любопытная Женька, по ее собственному утверждению, проводила
эксперимент и в самом деле смогла его открыть. Конечно, вместо того, чтобы
заниматься всякими глупостями, следовало сменить замок, но Женьке то лень, то
некогда. Правда, слесарь, ремонтировавший его после нашего вторжения, внес
усовершенствование: Женькину дверь теперь украшала цепочка, днем подружка про
нее забывала (впрочем, подозреваю, что и вечером тоже), и если кто-то решил
проникнуть в ее квартиру, то сделать это было легче легкого. Вопрос, кто в нее
проникает? Если б на выручку спешил спецназ, то Роман Андреевич с замком
возиться не стал бы, тем более что особенности Женькиной двери ему хорошо
известны. Пока я думала и гадала, кто-то на цыпочках подошел к кухне и
осторожно открыл дверь. Я увидела голубые джинсы и замшевые башмаки и
постаралась догадаться, кому они могут принадлежать. Следом появилась еще одна
пара обуви, кроссовки «NIKE», и Юрик сурово произнес:
— Подними-ка руки, дядя.
Я не удержалась и выглянула. Посередине кухни с поднятыми
руками стоял Игорь и таращил глаза, не в силах понять, что происходит. За его
спиной находился Юрик и не очень вежливо тыкал его в спину дулом пистолета,
потом появился Сашка и тщательно обыскал Игоря.
— Ничего, — сказал он недоуменно и прикрикнул: —
Девки, вылазьте!
