Таков постэффект от передозировки боевых стимуляторов, но Иван, проваливаясь в блаженное забытье, не сетовал.
Он выжил.
Гулкий удар. Вибрация. Насильственная стыковка?
Рисунок звезд на экранах начал медленно смещаться. Загадочного корабля он больше не видел, спасатели жестко состыковались с истребителем и тут же повернули назад, к базе.
Все.
Стожаров закрыл глаза. На фоне смеженных век змеилась и искажалась надпись: «Ванкор».
Потом и она исчезла.
Объект «Y-407». Сектор медицинских лабораторий. Сутки спустя
– Тебе крупно повезло, Иван Андреевич. – Голос Тимошина звучал близко, отчетливо.
– В чем? – Губы Стожарова едва шевельнулись.
– Рассудок у тебя крепкий. Выдержал. По нашим сведениям, этот корабль вел направленную передачу данных.
– Жить буду?
– Вне сомнений.
– А информация?
– Вот с этим сложнее. Предполагаю, что она хотя бы частично закачана в твой мозг. Если честно, сталкиваюсь с таким впервые. Не могу предсказать, что произойдет дальше, какие наступят последствия.
– А удалить ее нельзя?
Свет, бьющий в глаза, погас. Стожаров полулежал в кресле, вокруг возвышались блоки кибернетических устройств.
– Смеешься? Человеческий мозг – не жесткий диск компьютера. Принципы организации хранения данных у него совершенно другие. Нет, удалить невозможно. – Тимошин развел руками. – Да и непонятно пока, воспринял ты информацию или нет? – Тимошин смотрел на Стожарова с нескрываемым интересом.
– А как это выяснить, док?
– Ну, для начала просто побеседуем. – Тимошин просматривал нейрограмму. – Перегрузка, несомненно, была – вот тут видна гиперактивность твоего мозга, как раз в те минуты, когда корабль транслировал данные. Если они тобой восприняты, существует вероятность повреждения некоторых участков памяти. Говоря проще, данные с корабля могли заместить некоторые воспоминания.
– Как он вообще сумел материализоваться из пустоты? – спросил Иван.
– Понятия не имею. Извини, не моя компетенция.
– А если я не соглашусь на дальнейшие эксперименты?
Тимошин лишь мрачно промолчал, затем все же ответил:
– Ты связан контрактом. – Он присел в кресло подле терминала. – И я тоже. Извини, но если прикажут… – Он снова развел руками.
– Почему же медлят? – Иван заметно напрягся. – Сутки прошли.
– Стожаров, давай сразу, по-честному. Я тебе не враг. Но ситуация крайне щекотливая. Этот «Ванкор» – собственность Всемирного Правительства. Корабль, как ты сам видел, возник буквально из ниоткуда. Очень похоже на исчезновение «Альфы», только наоборот. Мы пока не можем связаться ни с Марсом, ни с Землей, чтобы получить четкие указания.
– Что мешает?
– Непонятные энергетические помехи. Скажу больше: орбиты семейства астероидов изменились. Незначительно, но настораживает сам факт. Произошло некое глобальное воздействие на уровне метрики пространства. И в центре явлений – загадочный корабль.
Иван прекрасно все понял. Информацию из него попросту выжмут.
– Хорошо. Давай сотрудничать, док, – подумав, согласился он. – Что именно тебя интересует?
– Все: детство, юность, зрелость. Психологические травмы. Причина, по которой стал пилотом. Почему согласился участвовать в опаснейшем, на мой взгляд, эксперименте? Пойми, Стожаров, я хочу помочь. Но для начала нам нужно выяснить, в полном ли объеме ты помнишь прошлое. Если вдруг обнаружим провалы в памяти – дело серьезное.
– А если нет?
– Тогда, думаю, от тебя отстанут. Методики чтения человеческих мыслей, слава богу, пока еще не существует.
* * *
В этот вечер они долго беседовали.
– Так, значит, ты из пилотов «Нормандии»?! – неподдельно удивился Тимошин, слушая Ивана.
– Поневоле. – Он вкратце рассказал о своем пробуждении на борту крейсера корпоративных сил и последовавших событиях, умолчав лишь о визите искусственного интеллекта.
– Да, вот как крутанула тебя судьба! – искренне посочувствовал Тимошин. – Но как же ты спасся? А «Нормандия»? Что стало с крейсером? Говорят, его так и не смогли обнаружить.
– Угу. Пропал. Я сам удивился, когда не увидел его на орбите. Наверное, искусственные интеллекты посадили крейсер на Ганимед да разобрали. Нужно же им было из чего-то строить свои рубежи обороны?
Тимошин кивнул. Такое объяснение показалось ему вполне логичным, и он оставил скользкую для Стожарова тему.
– Я готовился к прибытию корпоративного флота. – Иван продолжал рассказывать, не дожидаясь вопросов, многие из которых могли оказаться каверзными. – Демонтировал двигатели с подбитой «Иглы». Соорудил для них раму, установил кресло. Герметизировать конструкцию не стал. Сделал простейшее ручное управление и, как только эскадра кораблей «Римп-кибертроник» начала сближение с Ганимедом, врубил сигнал бедствия и стартовал.
– Не боялся, что собьют?
– Я все заранее рассчитал. Первые минуты двигался над самой поверхностью, прикрываясь склонами кратера – они блокировали сектора обстрела ближайшей батареи ИскИнов. Затем меня запеленговали боевые корабли корпорации, связались на аварийной частоте, указали безопасный коридор, вели по курсу, пока я не сблизился с фрегатом «Оуш». Дальше – буксировочный луч и вакуумный док. В общем-то, добрался без приключений.
– Допрашивали?
– А как же! – Иван невесело усмехнулся. – Сто раз каждое слово перепроверили. Специально группу высылали, осмотреть мое убежище. А потом им резко стало не до меня. ИскИны прочно закрепились на Ганимеде. Уже через неделю боев стало ясно – их оттуда просто так не вышибешь. Фрегат «Оуш» получил повреждения реакторного отсека, и его отправили в тыл, по другую сторону Юпитера, к ремонтной базе эскадры.
– А дальше? – Тимошин постоянно следил за нейрограммой Стожарова.
– В общем-то, банально. Ганимед блокировали. Две попытки штурма провалились. Три корабля требовали серьезного ремонта, и их отправили сюда, в пояс астероидов. Меня тоже.
– Почему ты согласился испытывать систему нейросенсорного контакта? – Тимошин внимательно наблюдал за реакциями Ивана, делал какие-то пометки.
– Хотел закрыть контракт. Взгляните в личное дело, эта часть моей биографии вам наверняка доступна.
Тимошин недоуменно пожал плечами:
– Я бы не стал так рисковать. Работал бы пилотом. Подумаешь – десять лет.
– У меня другие планы. Я четко понимаю, чего хочу.
– А конкретнее? Или секрет?
– Нет. Вернуться на Землю. Отыскать родных. Выкупить участок на Марсе, в зоне освоения «Генезиса». Жить своим умом.
