Только после этого моя любимая явно повеселела, пожелала мне спокойной ночи, а сама поспешила начать свой трудовой, как всегда жутко насыщенный мероприятиями, встречами и совещаниями день.
Она-то повеселела, а я озадачился!
И видя, что у меня ещё остаётся чуток времени, прежде назначенного часа связался с Алоисом. Естественно, что тот сразу запаниковал:
– Что случилось?!
– Да здесь у нас всё в порядке и по плану. У меня чисто личное…. После разговора с Патрисией…
– Что-то заподозрила о месте твоего пребывания?
– Пока трудно сказать, хотя часов через десять придётся выкручиваться, и как-то умудриться организовать разговор матери с невесткой. Но пока – другая проблема. У меня появилось предчувствие, что Патрисия что-то замыслила… Ну в плане её не санкционированного мною выхода из императорского дворца…
– Предчувствие или она проговорилась?
– Ну нет, на слове я её не поймал, ещё и самому досталось за попытку наезда. Но чувствую: нечто нехорошее она задумала.
– Это ты зря! И скорее всего твои предчувствия возникают на фоне собственных прегрешений, за которые тебе придётся отчитываться перед супругой. Каждый шаг императрицы под контролем, каждое слово фиксируется, каждое распоряжение ложится в отчёт и по каждому движению наши люди ведут разработки превентивных действий. Телохранители всегда рядом, телекамеры фиксируют всё…
– Так уж и всё? – не выдержал я, зная, что в наших личных апартаментах ничего подобного нет.
– Имеются в виду действия на людях, – поправился аналитик.
– И опять-таки вопрос: каждый шаг и каждое слово фиксируется?
– Это уже слишком. Ты ведь сам понимаешь, что её величество порой беседует с некоторыми людьми в изолированных помещениях, и даже нам эти разговоры подслушать не получится при всём желании.
Я не стал напоминать другу об узких тоннелях, которые пронизывают дворец и ведут к смотровым глазкам и щелям для подслушивания в стратегических местах всей управленческой структуры. Благодаря им мы не так давно и свои добрые имена реабилитировали, и не одно вражеское логово у нас в государстве вырезали. Но в данный момент это к делу не относилось.
Изолированные комнаты для переговоров имелись везде. Мало того, Патрисия могла отойти чуть в сторонку от телохранителей и с кем угодно перекинуться несколькими словами. А зная хитрость и ум своей супруги, я не сомневался: в случае нужды она легко отыщет для своих дел любого по рангу сообщника и этот сообщник даже приблизительно не догадается, во что его втянули. То есть мне следовало предупредить службы безопасности не о конкретном предстоящем действии, а о намерении, которое может в любую секунду стать реальным.
Так я и сделал:
– Постарайтесь усилить наблюдение и своевременно принять должные меры. Мне кажется, она попробует воспользоваться неким обстоятельством, которое её оправдает в моих глазах и которому не смогут противиться телохранители и воины охраны. Ты меня понял?
– О-о-о… – протянул Алоис с тоской. – Как тебя, мой белый друг, не понять! Смотри за тем, не знаю за чем! Охраняй то, не знаю что! И за какие заслуги мне такое наказание? А? Муж обманывает жену, но просит следить за ней, не спуская глаз. А его жена, если разоблачит старого больного негра в двойной игре, такое тут устроит!..
– Алоис! Кончай шутить, я серьёзно.
– Да понял я, понял… Сейчас распоряжусь и сделаю нужные перестановки…
И уже через пять минут наша операция началась. Корабль барона Фре Лиха Кири стартовал с Элизы. А я разбудил Бульку и стал проверять примотанные к телу пластины для ручных парализаторов.
Глава 17
3602 год, система Красных Гребней, орбита вокруг планеты Элиза
Фрегат барона Кири, а скорее всего ещё и официальный транспорт его, как начальника лагеря, оказался несуразным с виду, но на диво поворотливым, вместительным и несколько чрезмерно для такого корабля вооружённым. Замеченные нами орудия и люки заставляли настороженно относиться к данной боевой единице. Видимо, при её постройке руководствовались мыслью не о внешней красоте, а об эффективности содержимого. Да и название вполне соответствовало: «Уверенный».
С моими друзьями, находившимися на борту в качестве пассажиров, пока ничего такого не происходило. Передвигаться им всюду, где вздумается, естественно, запретили, ссылаясь на правила внутреннего распорядка, но двухместные каюты выделили нормальные, в кают-компанию доступ не закрыли и насчёт общения по краберу ничего не сказали. Только попросили сдать оружие, и уложили его в сейф.
Но это не беда, не всякое оружие подходит для боя в помещении и тесноте коридоров. Главное – возможность постоянного контакта. Малыш, Цой Тан и Гарольд положили включённые краберы за отвороты скафандров, и наш общий координатор Алоис был в курсе всего происходящего. Одновременно с этим и меня ставили в известность.
– Нашим удалось заметить не более десяти человек, не относящихся к экипажу, – сообщил Алоис. – Шестеро не скрывают, что они воины, и почти не отходят от барона. А это настораживает. Спрашивается, чего это он так боится, совершая обычный полёт на орбиту? Многие каюты заперты, как и малая кают-компания. Насчет остальных пассажиров: если десяток ещё можно отнести к деловым людям, да некоторые и в самом деле засветились в нашей конторе, то второй десяток – это скорее всего тоже люди из охранки. Плохо… Выходит, нам будет противостоять гораздо больше противников, чем расчётная полусотня.
– Ну больше так больше, – сказал я. – Пусть наши постараются с чужаками не смешиваться, как и договаривались…
Это было очень важно, в идеале нашим следовало вообще держаться единой кучкой, подальше от остальных. В таком случае мы с Булькой могли бы применять наше тайное оружие в полной мере, пусть слабо – но с максимально широким охватом. Чем по большей площади будет нанесён ментальный удар, тем нам выгоднее в плане поражения противников. Пусть они и ненадолго потеряют сознание, всего лишь на минутку, этого вполне хватит, чтобы их обезоружить и связать.
Алоис, проанализировав ситуацию, заявил:
– Они не могут о нас знать всё, и скорее всего во многом сомневаются. Даже если судить по отсутствию на орбите профессиональных военных. А значит, арест запланирован на начало Лунманского прыжка. А потом вас будут допрашивать.
Логично. Я бы сам сделал именно так. Если у подозрительной группы пассажиров есть краберная связь, то сообщникам станет известно об их провале, и те могут принять меры. А так корабль находится в подпространстве, и его владельцы могут творить с арестованными что угодно. Даже если арестованные окажутся ни в чём не повинны, то ничего страшного: можно просто извиниться, прикрываясь высшими интересами государства.
Я уже находился на корабле барона Кири, поэтому только и мог произнести условную фразу:
– А интерьер очень даже ничего!
