Важной новостью стало и обнаружение в окружении узурпатора ещё двух повязанных с ним кровью сторонников. До того наша разведка считала, что директор монетного двора Ваб Дер Гел и министр энергетики Су Кар Чо – это обычные исполнительные чиновники. Они ещё при вдовствующей матери-королеве занимали сравнительно высокие посты. А после восшествия на престол Моуса Пелдорно какое-то время оставались в тени иных деятелей, министров и представителей дворянства. Сейчас же выяснилось, что они не спешили занять доходные должности, а ныне – афишировать свою дружбу с узурпатором по причине их интенсивной работы по уничтожению несогласных и неугодных. Делая вид, что находятся в оппозиции к королю, оба могли без особого труда втереться в доверие к своим будущим жертвам.
А по своей звериной сущности оба ублюдка тысячи раз заслужили казнь на Треунторе. Ваб Дер Гел, завидный, стройный, весьма сильный мужчина, имеющий титул маркиза, подвизался в своё время на должности начальника по режиму лагеря, где командовал барон Кири. А сухонький, небольшого росточка барон Су Кар Чо командовал точно таким же карательным отрядом, как и граф Де Ло Кле.
– Я справлюсь с этим делом, – заявила миледи. – Я ведь ничем не рискую, и умение тихо вырезать охрану там не пригодится. Мне только и надо, что увидеться с Моусом и его вторым пособником, пообщаться с ними и преспокойно покинуть дворец. Все остальное сделает мой Одуванчик. А в случае экстренного отхода можно применить ментальные удары. Возникнет паника и неразбериха, и уйти мне в одиночку будет проще простого.
– Ну не скажи, – решительно вмешался в спор помалкивавший до того Цой Тан. – Надо действовать всем вместе. Предлагаю немедленно начать перестройку нашей внешности и отработать свойственные оригиналам жесты, манеру поведения и прочие детали.
Заметив, что я, с трудом усевшись на каталке, собрался продолжить спор, наш ботаник остановил меня самыми действенными словами:
– Танти! Ты ведь сам о таком мечтал. И понимаешь, что у нас всё прекрасно получится. Да, риск есть, но без риска не бывает. Давайте действовать!
Вот нам и пришлось на какое-то время опять окунуться в мир чувств тех людей, личины которых мы должны были на себя надеть. И если мне с Малышом отыскались вполне пригодные кандидатуры среди телохранителей барона Кири, то вот нашей второй паре носителей пришлось гораздо сложней. Ведь Синяве предстояло сыграть пожилого, жёлчного, привыкшего к убийствам мужчину, а Цой Тану – вполне безобидную, недалёкую умом женщину. Да ещё и старую. И каким бы артистичным себя Цой ни считал, первые телодвижения получались у него несуразными. А уж когда он попытался пройтись как баронесса, мы не удержались от печального смеха.
Со всех сторон так и посыпались подначки, и самая мягкая раздалась из уст уже сменившей облик миледи:
– Дорогая, тебя радикулит схватил или кто под зад пнул? Уж слишком ты сексуально передвигаешься…
Наш специалист по флоре и фауне не остался в долгу:
– Ты тоже… дорогой, выглядишь не совсем привычно. Зад оттопыриваешь, словно шлюха на панели.
Но это было всё, что мы могли себе позволить в преддверии операции. Не до шуток было или смеха, не располагала к ним обстановка. Следовало согласовать всё и вся, одно неосторожное слово, и нам не поздоровится. Мягко говоря…
Вот мы и согласовывали, вот мы и старались всё успеть и предвидеть в последние минуты. Даже очень желаемые репетиции было толком провести некогда, пришлось сдавать экзамены «с листа».
И вот мы вывалились из подпространства. Наши нейтронно-кварцевые двигатели полыхнули тормозным выхлопом, а на обзорных экранах появилась какофония прыгающих звёзд. Мы все, даже я со своими травмами, заняли выбранные позиции и вышли на первую, оговоренную связь. Причём поговорить следовало не с зависшими на орбите кораблями пиклийской флотилии и не с операторами боевых искусственных спутников ближнего периметра, а с теми подчинёнными, которые остались в системе Красных Гребней и были готовы атаковать или подвергнуть аресту всех, кто находился под плотным наблюдением. А именно: всех конторских Пьера Сиккерта, его помощников и агентов в городе и, разумеется, корабль с экипажем, оставшийся на орбите.
Всё-таки нам здорово повезло, что начальник лагеря, ещё будучи на Элизе, не дал команду на арест наших товарищей, а решил выяснить всё до конца. Да если бы было иначе, мы бы сразу развернулись и поспешили на выручку. Зато теперь следовало утрясти этот вопрос раньше всего.
– Ну и как там наши подопечные? – без приветствия начала Синява Кассиопейская, копируя манеру барона сразу вычленять самое главное. – Не бросились разбегаться в стороны?
– Никак нет, ваша светлость! – отрапортовал начальник планетной службы полиции. – Ведут себя на удивление благообразно. Работают, стараются.
– Жаль… думал, у вас там какой повод обнаружится, – подосадовал подставной Фре Лих. – Ну да ладно…
– Арестовать? – поспешил полицейский угадать приказ начальства.
– Да нет, пусть продолжают работать, – покривился его шеф и с явной неохотой пояснил: – Пустышкой это всё оказалось, только лишний повод для насмешек… Но! Всё равно половину наблюдателей оставь, пусть присматривают… на всякий случай…
– Понял, ваша светлость! Какие ещё будут распоряжения?
– Пока всё, конец связи.
Экран погас, и наша артистка вопросительно огляделась, ловя несколько одобрительных кивков. Первый, пусть и не самый главный экзамен сдан был ею вполне удачно. Всё сыграно на «отлично», и дамоклов меч, висящий над нашими товарищами, удалось устранить.
Теперь следовало терпеливо дождаться второго раунда. По добытым сведениям получалось, что вначале на связь выйдут орбитальные службы и только потом можно сделать попытку выхода на второго человека в королевстве. Это если он сам раньше не поинтересуется по поводу обещанного сюрприза.
Операторы появились парой и завязали с бароном оживлённый разговор с двух экранов. Старые знакомые, а один из них десять лет назад служил на орбитальном периметре Элизы. Так что потрепаться им нашлось о чём, пока прибывший корабль на манёвровых двигателях подплывал к грозди орбитального комплекса и занимал отведённое ему место.
Это общение далось Синяве намного сложнее. Ибо вопросы сыпались самые разные, а времени на согласование было очень мало. Без мысленной связи между риптонами мы могли и не справиться. А так полностью парализованный начальник лагеря, чувствовавший себя овощем и ради облегчения своего состояния готовый на всё, слышал вопросы операторов и старался на них мысленно отвечать в присущей ему манере. Честно говоря, получалось из рук вон плохо. Поэтому всем нам приходилось импровизировать коллективным разумом. То есть опирались на полученные знания, сверяли их с собственным мнением и косвенно подтверждали их реакцией на ответы баронессы и её племянника.
Ее подсказка помогла выкрутиться, когда удивлённый оператор стал уточнять:
– Как мог Семи с тобой поговорить о жизни, если давно погиб?
