– Ну и? – поторопил его Энгор.
– Думаю, что не стоит пока выкладывать непроверенные сведения её императорскому величеству. А надо поднапрячь всех подведомственных нам агентов, проверить и продублировать полученную информацию. И только потом будем решать, как поступить. Согласны?
Бофке всё с той же невозмутимостью просто кивнул, тогда как командир Дивизиона что-то усиленно пытался понять. Подвигав бровями и поморщив лоб, он, наконец, спросил:
– А зачем мы тогда собрались?
– Чтобы действовать согласованно, обдуманно и не ставить палки в колёса друг другу, – с готовностью пояснил генерал. Но, видя, что это объяснение не дошло до сознания солдафона, терпеливо продолжил: – Дело в том, что мы находимся на несколько противоположных позициях при взгляде на обсуждаемую тему. Я, как родственник Патрисии, крайне заинтересован в том, чтобы избежать скандала и сохранить идиллию в ее семье. А вы оба, как люди, мягко говоря, не совсем приязненно относящиеся к консорту, могли проявить служебное рвение и поспешить с обнародованием не до конца проверенной информации. Вот, где-то так… Теперь я чётко выразил свою позицию?
И опять следователь покладисто кивнул, а командир Дивизиона пробормотал:
– Более чем…
– Тогда не буду вас больше отвлекать от дел! – Эрли Манг деловито пожал руки собеседникам. – Постарайтесь только правильно давать задания своим людям. Не хочется, чтобы вполне возможно секретная информация распространилась случайно среди окружающих, – и ровно держа спину, покинул помещение.
Выждав немного, Минри с недоумением спросил:
– С чего это он решил, что мы Танти настолько недолюбливаем, что готовы его утопить при первой же возможности?
Прежде чем ответить, старший имперский следователь долго барабанил пальцами по столешнице. Вероятно, сам пытался сделать верные выводы. И, кажется, сделал:
– Видишь ли, за нами тоже всегда и везде ведётся наблюдение. И у такого человека, как шеф разведки, и на нас есть отдельные папочки, не для широкого круга любопытных. И там уже давно и скрупулёзно всё отмечено. И что там на нас есть?
– Именно, что?
– Ну, начну с себя… – грустно скривился Энгор. – Честно говоря, я очень и очень зол на Танти… Да ты и сам знаешь, сколько он меня водил за нос (да и тебя тоже!) во время этих событий вокруг барона Артура Аристронга. Там творились такие чудеса и несуразности, что у меня до сих пор голова седеет и волосы выпадают при мысли о них. Да что там седеет! Меня просто бесит это мое незнание и непонимание! И ни Танти, ни Патрисия не собираются раскрывать мне все свои секреты. Ну не обидно, а? Кто я? Наивный мальчик, недостойный доверия? Или меня уличили в двурушничестве? В предательстве? В беспринципности?! – заметив, что заводится, он шумно выдохнул. – Вот и получается, что любой наблюдатель со стороны замечает моё неравнодушное отношение к консорту, мои попытки его достать, вызвать на откровенность, разоблачить в конце концов. Мне до болей в печени хочется доказать, что я недаром занимаю такой высокий пост и что меня ещё рано списывать на пенсию. А некоторые аналитики могли вообще надумать, что я Парадорского ненавижу, мечтаю ему навредить, сплю и вижу его в самых глубоких застенках… И естественно, что все уверены: лишь только в руках у меня окажется компромат на нашего героя, я тут же устрою ему гадости.
Хоть Хайнек и покивал, но спросил:
– А не устроишь?
– Ну не устроил же! Вон, к тебе пришёл советоваться… – следователь хмыкнул. – Ну а про тебя рассказывать, или ты сам о своем внешнем и внутреннем отношении к Танти ведаешь?
Один из самых солидных по комплекции офицеров Дивизиона несколько смешно подвигал нижней челюстью из стороны в сторону, и признавался:
– Да чего уж там… Любой может подумать, что я Танти готов со свету сжить. А то и лично придушить… Я и сейчас только тебе признаюсь: ревновал я его всегда и ко всему страшно. Что только не станет делать – всё у него получается. Я на девушку глаз положил, можно сказать, влюбился с первого взгляда, так она уже к тому времени его давней невестой оказалась. Ну а когда она в принцессу превратилась, я чуть в отставку не подал, так мне было горько и обидно. Потом он стал командиром Дивизиона… и Серджио Капочи с императором Павлом ему во всём потворствовали… А я, сколько ни тужился, так и не смог стать лучше него… Но вот как ни странно, когда он пропал и его обвинили во всех смертных грехах, я его жалел и даже переживал… И, честное слово, обрадовался, когда он сумел себя реабилитировать и так неожиданно оказаться рядом с Патри… А что самое интересное, когда мне кто-то из офицеров в тот момент ляпнул: «Ну всё, готовься в отставку!» – я удивился сам себе. Вот знал, что он меня тоже недолюбливает, уверен был в этом и в то же время не сомневался, что останусь на должности командира Дивизиона. Веришь?
Энгор кивнул:
– Вот-вот! И у меня такое же отношение к Танти. Мечтаю его вывести на чистую воду, хочу всем доказать, какой он лгун и пройдоха, а в душе уверен, что он всё делает правильно… То есть ты понимаешь, почему Эрли нас призвал к молчанию и взвешенному подходу к делу?
– Понял… Мы могли всем навредить, – произнес Хайнек и тут же доказал, что он ну совсем не тот человек, которого можно обозвать тупым солдафоном: – И меня терзают очень нехорошие предчувствия на тему: почему это родственник нашей императрицы именно нас призвал в свои союзники?
– Молодец! – воскликнул Бофке. – Правильно они тебя терзают. А суть дела в том, что… хм, как бы это выразиться? Ладно, начну издалека: Танти не совсем доволен работой нашей разведки. И это – мягко говоря. Да и не только он один. Оилтон на многих направлениях деятельности этого мощного ведомства как атаки, так и обороны – в глубокой чёрной дыре. И если консорт до сих пор не заменил генерала кем-то другим, то лишь из-за острой нехватки у него времени. Он просто не успел до сих пор разобраться там, куда ему раньше не было доступа.
– Я и сам об этом догадывался, – признался Минри.
– Ну тогда и мусолить больше ничего не надо. Ты и сам дальше продолжишь логическую цепочку: наш Эрли теперь постарается подвести под свои доклады железобетонные основания и нанести такой удар по Танти, что тот может уже и не встать на ноги. Понял?
– Ещё бы! Мне сразу показалось странным, что он так выпячивает своё желание сохранить идиллию и мир в императорской семье.
– Именно! И я, честно говоря, несколько опасался, что ты сразу начнёшь при генерале возмущаться и плеваться. Молодец, что выдержал, и мы все тонкости этого предложения о союзе обговорили наедине. Теперь нам только и останется, что поработать не только в нужном для Манга направлении, но и в противоположном. Потому что, мне сдаётся, Танти никогда бы не полез в логово к нашему злейшему врагу для забавы или развлечения. Скорее всего грядёт некое кардинальное изменение в королевстве Пиклия.
– Угу… Вот и мне так же кажется, – скупо улыбнулся Хайнек. – Что недолго некоторым тварям ещё небо осталось коптить. А если у Парадорского это получится, то и мы должны встретить эту новость во всеоружии. Конечно, очень было бы полезно плотно побеседовать с этим умником Алоисом, а то и допросить под домутилом о творящихся закулисных движениях, да только не получится… не враг он нам. А добровольно – ничего не расскажет. Так что и в самом деле придётся думать и выкручиваться самим.
