— Никого, — испуганно шепнула Женька, а я открыла
глаза и первым делом убедилась, что кровать не только пуста, но и тщательно
заправлена. Не похоже, что Олимпиада сегодня ложилась. Я обшарила взглядом
комнату. Луна заглядывала в окно, и рассмотреть предметы можно было без помощи
фонарика. — Ее здесь нет, — шепнула подружка, а я отчаянно замотала
головой, призывая ее к молчанию и ткнула пальцем в направлении двери, судя по
всему, ведущей в ванную. Правда, оттуда тоже не доносилось ни звука, так что
сомнительно, что Олимпиада решила принять ванну в столь поздний час. —
Стой здесь, — шепнула Женька и отважно шагнула в комнату, а я попробовала
смотреть сразу в оба конца коридора и отчаянно застучала зубами. Женька,
которая однажды уже побывала здесь, неплохо ориентировалась. Она заглянула в
ванную, которая, к счастью, оказалась пустой, и приступила к обыску. Не знаю,
что она надеялась найти, мои силы целиком ушли на то, чтобы не грохнуться в
обморок в самый неподходящий момент, оттого я не сразу поняла, что держит в
руках Женька, когда она подскочила ко мне. — Взгляни сюда, — шепнула
подружка. — Как думаешь, на кой черт старухе мужская пижама? — И в
самом деле, в руках у Женьки была пижама, старенькая, застиранная, в настоящий
момент довольно грязная, с разными пуговицами и обтрепанными манжетами.
— Идем отсюда, — взмолилась я, меньше всего
способная в ту минуту думать о пижамах.
— Она была спрятана в ванной, в грязном белье, —
хмуро сообщила Женька и добавила: — Все-таки это странно.
— Мы уходим? — робко спросила я.
— Надо найти старуху, — кивнула Женька, вернула
пижаму на место, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Мне сразу же
сделалось легче дышать, более того, я вроде бы даже начала соображать.
— Где мы будем ее искать? — ворчала я. — В
этом дурацком замке полно комнат плюс подвал и еще сколько угодно всякого
дерьма, о котором мы даже не подозреваем. Чем рыскать наугад, лучше завтра
проследить за Олимпиадой.
— Лучше-то оно лучше, — вздохнула Женька, —
только вот сделать сие не так просто. Сдается мне, бабка покруче Штирлица,
такая враз заподозрит неладное.
— Старухи нет в комнате, логично предположить, что она
отправилась к этому типу, — не унималась я, мало обращая внимания на слова
подружки. — Если она покинула дом, то ясно, что не через центральный вход.
Сколько дверей в доме?
— А мне откуда знать? — вытаращила глаза
подружка. — Есть дверь с кухни, дверь в сад, больше не видела.
— Надо пройти по всему дому и проверить.
И мы отправились по коридору. Первым делом проверили дверь,
выходящую из кухни. Она была заперта на засов, так же как и дверь в сад. Мы
прошли дальше и вскоре обнаружили еще дверь. Женька толкнула ее, она без труда
подалась, и мы увидели винтовую лестницу в подвал. Где-то внизу горел свет. Мы
с Женькой переглянулись, и подружка отважно шагнула на первую ступеньку. —
Мы ж хотели проверить все двери, — запаниковала я.
— Она может прятать его и здесь, — возразила
Женька и начала спуск, а я, чертыхаясь, пошла за ней.
Очень скоро мы оказались в мрачном коридоре с низким
потолком, у основания лестницы горел фонарь, дальше коридор тонул во мраке. Вот
тогда я совершенно отчетливо услышала чей-то стон, вздрогнула и уставилась на
Женьку. Подружка замерла с открытым ртом, по ее физиономии стало ясно: я не
ослышалась. Стон повторился, а вслед за ним едва различимый всхлип, точно
кто-то плакал за стеной.
— Что это может быть? — пришла в себя подруга.
— Здесь кто-то есть, — пискнула я.
— Ясно, что есть, а кто?
Глупее вопроса я сроду не слышала и хотела прямо так и
заявить об этом Женьке, а еще мне не терпелось побыстрее убраться из подвала.
Но перепуганная Женькина физиономия почему-то произвела совершенно обратный
эффект — мне вдруг стало смешно.
— Это привидение, — заявила я подруге. — По
крайней мере, в фильмах они именно так стонут и всхлипывают.
— Какое привидение? — разозлилась подружка. —
Откуда бы ему здесь взяться?
— Понятия не имею. Может, наш чокнутый Лев Николаевич
приобрел его в Шотландии за сумасшедшие деньги.
Женька фыркнула и заметно повеселела.
— А может, это какой-то акустический эффект? Человек
спускается в подвал и слышит стоны… Может, включается магнитофон?
— Может, ты прекратишь гадать и мы посмотрим, что там
дальше? — прервала я поток ее красноречия и пошла по коридору с поразившей
меня саму отвагой.
То, что Лев Николаевич мог завести привидение, казалось мне
вполне возможным (одного взгляда на этот дурацкий замок достаточно, чтобы
понять: у дяди есть проблемы), и Женька скорее всего права: это фокус, что-то
включается в тот момент, когда в подвал входят люди. Ничего себе аттракцион. Но
есть любители, которым это пришлось бы по вкусу. Успокаивая себя подобным
образом, я достигла поворота, здесь коридор сужался и почти полностью тонул в
темноте. Даже моего оптимизма было недостаточно, чтобы продолжить путь. Женька
налетела на меня и задышала в затылок.
— Что дальше? — спросила она шепотом, включила
фонарик, и мы увидели, что коридор идет вниз, через каждый метр имелась
ступенька, и так — пока хватало света фонаря. — Идем? — спросила
подружка. Я кивнула, скорее от отчаяния, и тут совсем рядом раздался леденящий
душу вопль.
Не помня себя, я бросилась к лестнице, таща Женьку за руку,
впрочем, подгонять ее не требовалось, если б не узкий коридор, мы наверняка
пришли бы к финишу одновременно. Не помню, как мы выскочили из подвала и,
захлопнув дверь, привалились к ней спиной.
— Если это фокус, — отдышавшись, заявила
Женька, — то по Левушке психушка плачет.
Теперь, когда мы вновь оказались в знакомом коридоре,
происшедшее в подвале воспринималось как чья-то глупая шутка. В самом деле, кто
там мог стонать? А вдруг у нас с Женькой слуховые галлюцинации? Если честно, не
особо в это верилось. Значит, все-таки фокус. И тут Женька выдвинула еще одну
идею.
— А если это он? — заявила она.
— Кто? — растерялась я.
— Тип с бородой, естественно. Может, он ранен? Оттого и
стонет.
— Тогда ему лучше стонать подальше от дома.
— Вряд ли Лев Николаевич или его гости заглядывают в
подвал. А отсюда ничего не слышно.
— Хочешь вернуться? — с тоской спросила я.
