— Он… — подняв брови, еще шире улыбнулся Мстислав.
— Какое бессмертие, его удавили красным шнурком.
— Точно-точно, — кивнул Мстислав. — Но это
ничего не значит. Говорю, он бессмертен. Сами убедитесь. И оставьте меня в
покое. Мне нужен хороший специалист, а главное — покой…
— Этот гад симулирует сумасшествие, — догадалась
Женька.
— Ничего я не симулирую. Я посмотрю, что с вами будет,
до утра еще долго, очень долго… не каждый встретит его в здравом
рассудке. — Он хихикнул, подмигнул, а потом что-то принялся напевать себе
под нос.
— Точно свихнулся, — попятилась от него
Женька. — Может, это какая-то эпидемия?
— Нам нужен телефон, — боясь, что тоже свихнусь,
напомнила я.
На этот раз мы добрались до холла без приключений, я
схватила трубку, ожидая самого худшего, но телефон работал. Я торопливо набрала
03.
— У нас отравление, четыре человека, какое-то
сильнодействующее снотворное.
— Какие симптомы? — деловито поинтересовались на
том конце провода.
— Какие симптомы? Они спят как убитые и просыпаться не
собираются.
— Чем отравились?
«Вот тебе раз…»
— Да откуда нам знать? — заорала Женька, выхватив
у меня трубку.
— Говорите адрес, — обиделась женщина.
Женька принялась диктовать, а потом глухо простонала:
— Сказала приедут, как только смогут. У них, видишь ли,
преждевременные роды на отдаленном острове, а катер всего один.
— Что же делать?
— Промывание желудка. Это не я, это она
посоветовала, — торопливо добавила Женька, заметив мой гневный взгляд, и
тут же сорвалась на крик: — Мы в милицию звонить будем?
Я быстро набрала номер и обомлела от счастья, когда мне гаркнули
в ухо:
— Дежурный слушает.
— Алло, — несколько суетливо начала я, — мы
здесь киллера поймали, правда, он утверждает, что сотрудник милиции… а его весь
Питер ищет. Мы Сашке звонили, он из питерского отделения, забыла номер, у нас
машину угнали на Инженерной, это их участок, Сашка сидит в семнадцатом
кабинете, фамилию тоже не помню, так вот, он в курсе, но от него толку мало,
потому что он почти всегда пьян. Быстрее сюда, и спецназ, спецназ давайте…
— Девушка, вы сами-то сегодня сколько выпили? —
вздохнул дежурный.
— Да вы что? — сатанея, крикнула я. — У нас
тут четверо отравленных, один труп, киллер, говорит, что мент, старуха, которая
труп стащила, и еще псих, а нам до утра дожить надо.
— Какие отравленные, какой труп?
— Труп хозяина дома Илларионова Льва Николаевича, а
отравленные — его охрана, есть еще псих, то есть адвокат, утверждает, что
невменяемый…
— Что вы за чепуху болтаете? — услышали мы гневный
окрик, обернулись и увидели Олимпиаду, она стояла в трех шагах от нас, сложив
руки на груди и сверкая глазами, и под этим взглядом я, как под гипнозом,
повесила трубку.
— Никакая не чепуха, — рявкнула Женька. —
Льва Николаевича убили.
— Да вы спятили, — развела руками старуха. —
Я только что от него. В доме бардак, охрана перепилась, и вы орете, точно у вас
на закорках черти танцуют.
— Лев Николаевич жив? — растерялась Женька, глядя
на меня и как будто ища поддержки.
— Конечно. С чего бы ему умереть?
— Ведьма врет, — ахнула Женька, я кивнула, а
Олимпиада, нахмурившись, сказала:
— Все точно с ума посходили.
— Где Лев Николаевич? — пискнула я.
— У себя. Спит, приболел немного.
— Приболел?
— Да, температура поднялась с вечера. А вас где носило?
Почему на ужине не были?
— Мы… — начала я и бросилась по коридору, Женька за
мной, а за ней Олимпиада, кряхтя и охая.
Я первой ворвалась в спальню — горел ночник, халат валялся в
кресле, а на кровати лежал Лев Николаевич. Бледный, постаревший, с обмотанной
платком шеей, в нелепом колпаке, но живой, вне всякого сомнения, потому что при
нашем появлении открыл глаза и даже поднял голову с подушки.
— Что случилось? — сонно щурясь, спросил он.
Внутри у меня что-то булькнуло, и я ухватилась за Женьку, чтобы не грохнуться в
обморок.
— Вы живы? — брякнула подружка.
— Да, — удивился он, голос был хриплый и какой-то
неживой.
— А что у вас с горлом?
— Должно быть, ангина.
— Ангина? — пятясь, пробормотала подружка. —
Теперь это так называется? — И нас из спальни точно ветром сдуло.
Олимпиада вышла и плотно закрыла дверь.
— Шли бы вы спать, — проворчала она.
— У нас есть киллер, — вспомнила Женька и добавила
с ужасом: — Или мент…
— Какой киллер? — насторожилась старуха, но мы уже
неслись в кабинет, и старая ведьма с нами. Юра сидел, примотанный к столу.
— Где вас носит? — спросил он с обидой.
— Слава богу, хоть этот на месте, — причитала
Женька и, рухнув перед ним на колени, взмолилась: — Скажи правду, ты мент?
— Конечно, — вытаращил он глаза, а старуха
спросила:
— Кто это?
— Мы его в коридоре поймали.
— Хотел что-то украсть? — она тяжело вздохнула,
опускаясь в кресло, и как-то разом обмякла, точно из нее воздух выпустили.
— Я сотрудник уголовного розыска. У меня удостоверение
в куртке, скажите им, чтоб меня развязали.
— Что делается-то, — заревела Женька и вновь
протянула руку с намерением его распеленать.
— Стой, — взвизгнула я. — Помнишь, как мы в
Питере встретились?
— Что? — не понял Юра.
— Не переспрашивай. Ты угнал машину, убив ее хозяина.
— Вот-вот, — обрадовалась Женька. — Нас не
проведешь.
— Да вы с ума сошли!
— Мы с Сашкой разговаривали. Это ты ему по башке
треснул, ты Мстислава шантажировал… — В этом месте мы замолчали и торопливо
переглянулись.
— Мстислав, — пробормотала я.
