– Ох… траты и разорение… – Денис ехидно посмотрел на Васюнину, которой уже не раз доставалось за прижимистость. Та сохранила непроницаемое выражение лица. – Так… и так. Дай сухарь.
– Третьяков, ты зануда и проглот, – сообщила Васюнина, но сухарь дала, и Денис, посмеиваясь и снова хрустя, отправился дальше.
Зайдя в воду по колено, он выбрался за территорию лагеря. Вообще-то это запрещалось по ночам, но он решил немного понарушать режим – в крайнем случае, можно самому себе объявить выговор…
И вдруг Денису стало грустно. Он сел на гальку и, обхватив руками коленки, поставил на них подбородок. Вдали в море двигались огни – в два ряда и ещё немного наверху, над ними. Корабль… Генка хотел тут побывать. Ему так понравилось на Чёрном море, что он буквально жил мыслью, как летом поедет хотя бы сюда, на Балхаш…
…и не поехал.
Денис вспомнил серо-жёлтый порошок, который ссыпали в алюминиевую с солярной чеканкой урну-цилиндр. Это, конечно, в миллион раз лучше, чем представлять себе, как тело Генки – пусть и неживое – лежит под землёй, и черви… Денис передёрнулся. Но всё равно – обидно. Как же обидно! Был – и нет…
Или всё-таки всё немного не так? Всю жизнь, с самого раннего детства, Денис знал совершенно точно: достойные и храбрые не умирают. Их помнят – они живут. Забыть – хуже, чем убить. Но… но, если честно, он относил это как-то… ну… к разным великим людям, к тем, кто сражался в войнах прошлого, к предкам-легендам. А Генка – какой же он великий и какая он легенда? Тринадцатилетний мальчишка. Не из каких легендарных времён…
И Денис вспомнил звонкий голос Генки – полный гнева и бесстрашия: «В спину стреляешь?! Стой, сволочь, брось оружие!» И то, как отшатнулся от него тот… толстый гад. И выстрелил, зажмурившись. Как трус. Он и был трусом.
А Генка…
…Денис вдруг невероятно ясно ощутил, что Ишимов подошёл и сел рядом. Справа. И даже повернулся, чтобы спросить: «Ты чего это после отбоя тут?!» И даже увидел на миг Генкин задумчивый профиль – тёмный на фоне чуть более светлого неба.
Конечно, никого там, справа, не было.
Денис медленно отвернулся – и стал смотреть в море. Вслед уходящим огням корабля.
* * *
Экспедиция в затонувший город предполагалась в полдень, и в ней всего должны были участвовать двадцать восемь парней и двенадцать девчонок. Инструктор с базы привёз десять аквалангов – значит, четыре очереди.
С самого раннего утра было приятно-солнечно и тепло. Практически весь лагерь – хотя было объявлено, что тем, кто младше двенадцати лет, ничего не светит – дисциплинированно и дружно собрался у пирса, на котором шёл инструктаж.
Денис умел плавать с аквалангом – ещё с Петрограда. Но модель, предоставленная в их распоряжение учёными, была не очень похожа на «Неву», с которой раньше ныряли пионеры. Точнее, если говорить строго, это был даже не акваланг, а криоланг, заправленный смесью жидкого азота и кислорода. Яркий – всё красного, оранжевого и белого цвета, от ласт до маски – не с ремешками, а с наголовником. На красных баллонах – точнее, на одном восьмилитровом, широком и удобно выгнутом под спину и поясницу – белым зигзагом шла надпись: «Дафна». Сама прозрачная маска была глухой – на всё лицо, от лба до подбородка, без отдельного загубника – и стекло, видимо, не запотевало. На широком поясе несколько удобных креплений для снаряжения и прямоугольные карманы для варьируемого груза – свинцовых параллелепипедов.
Акваланги лежали в ряд у ног инструктора, заканчивавшего беседу. Первая группа, в которой был и Денис, сидела на пирсе, свесив ноги, уже обутые в удобные белые ласты.
– Вот на этой штуке выставлена глубина в десять метров. – Инструктор высоко поднял руку с круглым индикатором. – Если загорится красным – немедленно прекратить погружение, вы на пределе. Если полностью погаснет – у вас осталось дыхательной смеси на десять минут, и надо подниматься.
– Десять минут – это же куча… – начала возмущённо Надька Минаева. Петька толкнул сестру локтем, Танька Васюнина кашлянула, и Надька заткнулась.
– Эти правила не обсуждаемы, – наставительно произнес инструктор. – Я приказываю это запомнить и делать так и только так. Я отлично знаю, что вы тренировались, но значков по работе под водой ни у кого не вижу, поэтому снова напоминаю жизненно важную необходимость их соблюдения… Впрочем – баллоны заполнены под завязку, их хватит на все четыре запланированных погружения с избытком… Напоминаю также, что опасных рыб или животных в этом районе нет. И последнее – держите в поле зрения как минимум одного вашего товарища. Всегда. В любой момент. Никаких мыслей типа «Я на секунду заверну вон за тот камень…» Я понятно выразился? Ни у кого нет никаких вопросов, возражений?
Он обвёл всех внимательным взглядом. Ни малейших возражений не было. И вопросов – тоже. Казалось, пионеры – и на пирсе, и на берегу – даже дышать перестали. Только небольшие волны легонько шуршали в гальке. Инструктор кивнул, вытянул руку вбок и скомандовал:
– К аквалангам… – Возле аппаратов мгновенно выстроилась шеренга из восьми мальчишек и двух девчонок. – На плечи… – Быстрое, чуть суетливое движение. – Маски… – Напряжённые и радостно-взволнованные лица скрылись под выгнутыми стёклами. – Аппараты включить… – Взмах левых рук назад. – Вдох, выдох… неполадки?
Ни одна рука не поднялась. По команде инструктора вся группа выстроилась на правом краю пирса – спинами к воде, в двух шагах друг от друга. Инструктор быстро и ловко, не делая ни одного лишнего движения, надел акваланг, подал сигнал «Делай, как я!» и солдатиком соскочил в воду.
Через миг ещё десять фонтанов взметнулись вдоль всего пирса. На берегу дружно и разноголосо-обрадованно заорали: «Урррааа!!!» – и шарахнулись к воде, надеясь что-нибудь, да увидеть в ней…
…Денис не смотрел вверх, хотя сперва хотел глянуть на солнце.
Он знал, что затонувший город начинается почти от самого берега. Но такого не ожидал. Не то что вверх не посмотрел – он даже не огляделся, хотя надо было бы. Просто так и ушёл солдатиком на пятиметровую глубину, помогая себе руками и ластами.
Лучи солнца проникали на эту глубину легко, и погружённый под воду город казался странным. Не заброшенным или нежилым… а каким-то… странным. Странным – и всё тут. И не очень приятным. Нет, Денис не боялся разных там чудовищ – он даже их себе не представлял, не фантазировал. Уж слишком угнетали остатки ушедшего под воду города сами по себе. Зеленоватые, застывшие – и многочисленные стайки самых разных рыб, мелькавшие тут и там, казались даже неуместными в этом царстве мёртвого покоя.
Денис знал, что город не был убит ни ядерной войной, ни рождением Голодного Хребта. Позже, когда начались катаклизмы и Балхаш «пополз» на город, у тех, кто там жил, хватило времени уйти – кто куда. Может, конечно, кто-то и остался – и наверняка многие были убиты во время беспорядков ещё до этого. Но смерть города не была неожиданной. Не той, которая вбирает в себя боль и ужас.
