Игорь обещал вывезти бывших узников из города, была у него лазейка. Приятель на воротах. Так что тут я все переложил на его плечи, чтобы бывшие узники не стесняли меня. Времени прошло не много, по идее он должен догнать караван из купленных мной воинов, я объяснил, куда они идут. Дальше отправится с ними. Чуть подотстав, договоренности на сопровождение не было, но с ними. Отблагодарил я его по-хански, золотой монетой. Так что он хоть и был бледен, но рвался в бой.
Мы внимательно наблюдали из разных окон за его слегка неуверенной походкой, когда он шел к тарантасу, и за тремя стражниками, которые разговаривали у входа в главное здание. Они не обратили особого внимания на Игоря, продолжая общаться, так что грек спокойно подошел к повозке и проверил ее. Погладив коня, он отвязал от крюка поводья и повел лошадь к нам.
Я тоже облачился в стандартную кожаную броню стражника. Шлем был надвинут на лоб, одна сабля снята и замотана в чистые тряпки, в остальном я почти не отличался от местных.
Как только тарантас остановился у дверей, я распахнул створки и вышел наружу, слегка пригнув голову, — лицо у меня все-таки европейское, сразу можно заподозрить, — обошел тарантас и повернулся к страже спиной.
Все трое стражников как один с интересом посмотрели в нашу сторону. Гады.
Угроза эвакуации была под вопросом. Слишком опасно.
Обойдя повозку вокруг, я положил на дно сверток с саблей и подошел к греку, делая вид, что разговариваю с ним. Ростом от местных я не очень отличался, высоковат, но были и выше меня. Проблема заключалась в том, что стражники знали друг друга в лицо, и это нас волновало. Спасение было в одном, как сообщил нам мальчишка, тот воришка с перевязанной рукой, из Кафы прибыла сотня стражников на усиление, это не считая других городов, так что можно было сыграть под них.
Любопытные стражники быстро потеряли к нам интерес и продолжили беседу. Выводить бывших узников было пока стремно, но нужно. Махнув рукой, я дал знак, что пора начинать.
Во двор вышли двое переодетых воинов, они спокойно прошли мимо тарантаса и замерли спиной к стражникам, слегка закрывая им обзор. Под их прикрытием в тарантас попали и остальные. Они изображали узников, даже сбитыми кандалами звенели. На их головах были холщовые мешки — стандартная процедура при перевозке.
Как только они это сделали, я кивком головы велел остальным садиться, а сам шел рядом с Игорем, он вел лошадь за узду. Дверь в тюрьму закрыли за нами те двое узников, с которыми мы договорились. По моим прикидкам, через несколько минут двор захлестнет волна освобожденных заключенных, но мы должны быть уже далеко, если повезет, конечно.
Завернув за угол, который скрыл нас от зрителей, мы подъехали к воротам. Я распахнул их, когда тарантас выехал на площадь, закрыл и сел рядом с Игорем на облучок. Дальше мы не спеша направились к выезду.
Стражников прибавилось, и это было заметно, однако никто нас не остановил, слишком деловитый у нас был вид. Не так просто едем, с заданием. На пассажиров они внимания не обращали, больше на нас косились. Мы, играя на публику, чтобы отвлечь внимание от остальных, сделали вид, что спорим. Однако это не прокатило, я заметил, как один из стражников толкнул соседа в бок и показал пальцем на нас, но среагировать они не успели. В это время поднялась тревога и до нас донеслись крики стражи о побеге. Почти все стражники ломанулись туда, что дало нам возможность спокойно выехать с площади и углубиться в улочки, все набирая и набирая ход. Игорю нужно пересечь ворота до того, как поднимется тревога по всему городу и ворота перекроют.
Встречным патрулям мы кричали, что был побег из тюрьмы, направляя их туда. Это срабатывало, нас так никто и не остановил.
Через полчаса, остановив тарантас недалеко от ворот, Игорь вытер потное лицо и выдохнул в восхищении:
— Бог вас хранит, господин. Я о таком даже не слышал.
— Бог любит дураков, Игорь. Ладно, езжай дальше, а то скоро тут буча начнется.
— Хорошо, господин.
— Подожди! — остановил его воин, который был у узников за старшего, и уже мне: — Кто ты на самом деле?
— Ты все узнаешь позже. Сейчас не время.
Сразу в глубину улиц я не побежал, а проследив, как тарантас, на несколько мгновений задержавшись у ворот, выехал наружу, направился обратно. Посыльный прибежал через полминуты после того, как повозка пересекла ворота, но никто не бросился следом.
Игорь не подвел, его знакомый действительно сегодня дежурил на воротах. Причем не простой стражник, как я понял, а старший, десятник. Кстати, это был именно тот воин, которого я отблагодарил при первом въезде в старую столицу.
Возвращался я по одной причине — нужно вернуть свои вещи. Самое ценное, две мои красавицы-сабли, более чем уверен, находятся у начальника стражи, а это значит, мне нужно попасть в его кабинет или домой, если он перевез их туда.
Когда я вернулся, паника еще не прошла, двадцать минут назад произошел общий побег из тюрьмы, стражники, понеся немалые потери, сейчас зализывали раны и организовывали преследование. Часть узников заблокировали внутри, поскольку не все успели сбежать.
В общем, все как я и планировал. Так что, сдвинув шлем на лоб, я быстрым шагом направился к главному зданию, прижимая к боку сверток со второй саблей, ее я не забыл прихватить.
В той неразберихе, которая творилась на площади и вокруг тюрьмы, я без особых проблем смог войти и подняться на второй этаж. Правда, не без приключений. На лестнице меня окликнул какой-то местный начальник и велел следовать за ним. Вошли мы в допросную на первом этаже, где к скамье была привязана мертвая девушка. Избитая и изнасилованная. Девушка была не местной, иначе ее побоялись бы тронуть, но и не русской. Я затруднялся определить ее расовую принадлежность, но вроде китаянка. Хотя, может, помесь, и миловидная помесь.
— Убрать ее, закопать, — ткнув в девушку пальцем, скомандовал, как я понял, дознаватель.
— Угу, — буркнул я, выхватил кинжал и вогнал его в живот ублюдку, несколько раз повернув лезвие. Вытащил, нанес еще несколько ударов. Дознаватель полувисел у меня на плече, вздрагивая после каждого удара и всхлипывая.
В это время в комнату вошел еще один тюремщик, по виду тоже из начальства. Я стоял к нему спиной, поэтому он не сразу понял, что происходит. Я и тут не сплоховал. Бросив на грязный пол первого ублюдка, ударом кулака в солнечное сплетение свалил второго. Закрыл дверь на щеколду и прислушался, не слышно ли криков. Крики, конечно, были, но, похоже, по поводу сбежавших заключенных.
Быстро подскочив к первому половцу, я добил его и стал тормошить второго. Этот одет побогаче, значит и чин больше, вывод: знает он много.
Половец в героя играть не стал. Зная, какую боль может причинить профессиональный кат, он сразу же стал часто и много говорить. Других мучил, а сам боли боялся.
Как я и предполагал, оба они состояли на службе в качестве следователей.
