— Он…
— …сродственник боярина Глазова. Я в курсе.
Глазов и был тем самым предателем, поэтому я сразу встал в охотничью стойку, когда купец представился. Михалыч рассказывал об этом предателе и его родне. Лоскутов не являлся прямым родственником, он был женат на падчерице боярина. Фактически близкие родственники, хоть и без кровных уз.
— Что будем делать?
— Купец уже понял, кто я. Опознать меня не смог, вот и пытается сообразить, что это значит. Сейчас спрошу его прямо в лоб.
— По правде говоря, мы ему ничего сделать не можем.
— Знаю. Придумаем что-нибудь.
Корнилов вышел вместе со мной из-за ушкуя и спокойно подошел к котлу, где получил свою порцию. На то, как вздрогнул купец, он не обратил внимания.
После обеда мы подсели к купцу, не успевшему смыться. Хотя он уже послал команду готовиться к отплытию.
— Ну что же вы, Прохор Викторович, так поспешно собираетесь? А чайку на дорожку? Вдруг она последняя? — без улыбки спросил Корнилов. Мы играли в хорошего и плохого мента. Корнилов сам себе выбрал роль плохого, хотя раньше всегда я им любил быть.
— Можно и чайку, — опасливо покосившись на десятника и с надеждой на свою команду, ответил купец. Казаки уже были заняты, они дождались, когда Прохоров подведет ушкуй к желобам и начали впрягать волов.
— Не торопитесь так, Прохор Викторович. Нам поговорить хотелось. Как там ваш сродственник боярин Глазов? Мы тут, понимаешь, в рабстве были, не знаем, что творится у родных, — не менее плотоядно улыбнувшись, спросил я. Ну не получается у меня роль добряка.
— Спрашивайте, что знаю, скажу, — вздохнул купец.
Провожая удаляющуюся ладью задумчивым взглядом, я обернулся к Корнилову и Ветрову.
— Мутный тип.
Воины сперва не поняли, но сообразив, закивали. Им понравилось мое определение характера купца.
— Врал. Как пить дать врал, — согласился Корнилов. — Не мог Глазов оставить семью Красновских просто так. Не в его это характере, должен был извести.
— Сейчас и узнаем. Иван, иди сюда! — окликнул я самого молодого воина из новичков. За сметливый характер и смышленость его взял под свою руку мой единственный лазутчик, бывший боевой холоп Красновских Кирилл Михайлов. Решил воспитать из него лазутчика, вот я и дал пареньку боевое задание узнать у кого-нибудь из экипажа купца достоверные сведения. Судя по тому, как он болтал с кормчим, что-то выведать ему удалось.
— Боярин? — напомнил о себе Иван, встав рядом.
— Докладывай, боец, — очнувшись от размышлений, скомандовал я.
— Значит, так…
Взобравшись на косогор, чтобы было видно удаляющийся ушкуй Прохорова, волы уже утащили его от берега на километр, я сказал Корнилову:
— Ты был прав, купчина не все сказал.
— Нужно было ему нож в живот воткнуть, а потом притопить.
— Команду тоже? — спросил Ветров, хоть и был согласен с десятником.
— Так он ни слова правды не сказал, кроме того, что Глазов теперь старший воевода Великого Новгорода. Получил-таки место Кузьмы Михайловича, тать.
— Нужно увеличить скорость передвижения до предела возможного. Если он выкурит остатки семьи Красновских из имения и дома, то семьи не останется, — сказал я, задумчиво покусывая сорванную травинку.
Ласка играла вокруг, я снял поводок, дав ей свободу. Но девочка больше чем на тридцать метров не отбегала, изредка останавливалась и чутко следила, не уходим ли мы. Сейчас она нашла нору сурка и с интересом ее обнюхивала, гавкала и прислушивалась к эху.
— И ведь никто на него не подумает, — хлопнул по колену Корнилов.
— Согласен, работать под татей он хорошо придумал. Но ведь если кого из его воинов прихватят на месте преступления, ему не отвертеться. На вече его порвут, — сказал я.
— На сколько в Москве планируешь остановиться, боярин? — спросил Корнилов, он переживал за семью Красновских.
По словам кормчего, в живых осталась мать покойного Олега, то есть жена Кузьмы Михайловича, его мать Ольга Капитоновна, племянница Анна Рюриковна и малец лет семи, брат Анны, Игорь. И это все. А ведь семейство Красновских было многочисленным. Я, конечно, понимаю, что большую часть Красновских убили, хоть и обставили это как несчастные случаи. Даже слух прошел, что они прокляты, но ведь кто-то же должен был понять, что все это неспроста, что за дикость? Где местные менты?
— На пару дней, больше тянуть нельзя. Пополним припасы, узнаем свежие новости. Кое-что прикупим — и идем дальше.
— Хорошо. Я пока пойду, посты проверю, скоро воинов менять нужно, — вздохнул Корнилов и неторопливо направился к ушкую.
— Переживает, — сказал Ветров, провожая десятника взглядом.
— Он раньше принадлежал этой семье, предан, видимо. Ладно, пошли. У меня еще совместная тренировка с аркебузниками.
Казаки обратно вернулись пустые, не было попутного транспорта, но с шестью телегами, в которые также были запряжены волы. Оказалось, волочь махину «Беды» еще можно, но только пустой. Поэтому старший велел разгружать судно. Так что где-то через час нас подцепили и выволокли на берег.
Ушкуй, тяжело поскрипывая корпусом, переваливался на бревнах. Телеги тащились рядом, несмотря на нелегкий груз, волы упорно тянули их.
Расстояние волока между реками было не особо большим, где-то порядка двенадцати километров, однако очень тяжелых километров.
До темноты мы не успели, поэтому заночевали в открытой степи в трех километрах от окончания пути.
Ничего, нормально переночевали, Ветров, прикинув время передвижения судов, подсказал прихватить с собой дров — пригодилось. Было на чем сварить похлебку. Казаки, как и в прошлый раз, с охоткой согласились с нами поужинать.
В общем, волок мы прошли вполне благополучно, утром, где-то к десяти часам, мой ушкуй, подняв волну, скатился по желобу в воды Итиля. Через два часа после возвращения груза в трюм мы были готовы идти дальше.
С купцами все было обговорено. Поэтому, как только моя команда и воины заняли свои места, мы начали подниматься вверх, в сторону Казани.
Путь до Казани не сказать чтобы прошел спокойно и благополучно, пару раз нас обстреляли с берега дикие татары, один раз успел поднять панику часовой, но мы отогнали татей двумя выстрелами из пушек. Потери были, у нас один раненный стрелой, у противника шестеро посеченных картечью. Думаю, они больше испугались выстрелов, чем поражающих элементов.
Шли мы уже несколько дней, на берегах довольно часто встречались поселения рыбаков. Мы проплывали по тем местам, где в будущем будут стоять такие города, как Саратов, Самара, Тольятти, Казань… Хотя нет, последняя уже стоит, и мы, кажется, к ней подплываем.
От берега отделилась лодочка с тремя татарами.
