Десяток боевых холопов, в основном старики, доживающие свой век, в этом имении полегли быстро, хоть и не зря. Разбойники, взяв поместье, так же быстро отступили, спалив для вида пару амбаров и не тронув челядь. Для чего — не совсем понятно, но вот уже какой месяц никто из Красновских тут не появляется, только пару раз незнакомый ярыга, который собирал оброк с окрестных сел. Вот и все. Поэтому Митрофан и другие холопы очень обрадовались, что появился новый Красновский. Наконец-то закончится безвластие. То, что я приемный сын, Митрофана волновало мало. Раз Кузьма Михайлович принял меня, значит достоин.
— Хорошо, информацию я принял к сведению. Идите пока поешьте, а мы тут посовещаемся, — велел я ему.
Михайлов со своим помощником отошли к костру, рядом с которым грел бок чан, и, получив свои миски, сели ужинать.
— Что думаешь делать, боярин? — спросил первым Ветров.
— Крепость будем использовать как опорную базу. Все припасы и большую часть пушек перенесем туда. На «Беде» оставим так же, как сейчас, одну большую пушку, две картечницы. На малом одну большую пушку и картечницу. Четыре остальных шестифунтовых достаем из трюма и приготавливаем к транспортировке. Создадим из поместья настоящую крепость. На судах пока останутся команды и десять воинов. Старшим десятник Ерохин, остальные в поместье. Дальше собираем информацию, разведываем окрестности и начинаем действовать. Это пока все. Вам есть что сказать? Тогда всем спать.
Утром, как и было обещано, прибыли телеги. Сперва мы услышали скрип тележных колес, матюги возниц, двигавшихся по заросшей дороге, и наконец, на небольшую площадку выехали не четыре, а пять телег.
Возглавлял их седой старик примерно лет шестидесяти. Хотя, может, и старше. Спина у него как у воина была прямая, так что сразу и не поймешь. Это и был Митрофан.
Поймав пытливый и внимательный взгляд, я ответил уверенной и немного лукавой улыбкой. Низко поклонившись, управляющий поздоровался.
— Здрав будь, боярин. Я управляющий поместьем и окрестными деревнями Митрофан Авдеевич Кромазов. Поставлен твоим отцом еще тридцать лет назад, так и несу эту ношу. Пока жалоб на мою работу не было.
— Приятно познакомиться, Митрофан Авдеевич, — чуть склонив голову в дань уважения, сказал я. — Давай не будем разводить долгого политеса. Кирилл уже описал тебе меня, кто я и откуда взялся. Поэтому, сам понимаешь, что в местных делах я плохо ориентируюсь. Было бы неплохо просветить меня насчет некоторых моментов. Ну и если есть жалобы и просьбы, тоже обращайся. Я собираюсь устроиться в поместье на достаточно долгое время, возможно, даже до осени… Нет, прав на поместье я никаких не имею. Я просто приемный сын без права наследования. Но чем могу — помогу.
— Хорошо, боярин, — снова поклонился мне в пояс управляющий.
— Так, ты эти поклоны брось, не люблю, — поморщился я и, оглядевшись, добавил: — Давай отойдем в сторону, чтобы не мешать перегружать вещи.
С Митрофаном прибыло пять кряжистых бородатых мужиков, они, изредка бросая на меня испытующие взгляды, стали помогать команде перегружать вещи и перекатывать вместе с пушкарями орудия. До приезда мы успели частью разгрузить ушкуи, поэтому работы осталось не так много. Правда, за один раз мы все не увезем. Придется делать второй рейс, как раз и золото перевезем. Пусть лучше хранится в крепости.
Отойдя в сторону, мы присели на старое поваленное дерево и, глядя, как споро работают люди, продолжили разговор. Митрофан подробно рассказал мне о всех делах на землях Красновских, которыми он управляет. Честно говоря, дела не радовали. Совсем не радовали. Крестьяне бежали, постоянные нападения лихих людей, бывало, и амбары жгли с зерном — выживали людей с этих земель. Недавно ушел в Новгород крестьянский караван в двадцать телег. Через восемь дней случайно в лесу, в глубоком овраге нашли тридцать человек. Это и были те, кто ехал на этих телегах. Сам товар и транспортные средства пропали.
— Понятно. Это идет полномасштабная и хорошо продуманная диверсия против Красновских. Тебе, Митрофан Авдеевич, Михайлов рассказывал про предателя? Рассказал? Это хорошо. В общем, это его работа. Только не понятно почему, не просветишь?
— Кажется, я догадываюсь почему… — поглаживая бороду, задумчиво проговорил управляющий.
Дело оказалось действительно интересным. Шесть лет назад, когда недоцарь, а великий князь взял под свою руку Великий Новгород, то были устроены гуляния и пир.
Там-то и произошло то неприятное дело. У боярина Глазова была красавица дочка на выданье, а в окружении великого князя близкие людишки, не знавшие отказов. Девушку как-то темной ночью выкрали и отправили в Москву. Не знаю почему, но Глазов посчитал, что это дел рук Кузьмы Михайловича, причем объявил ему это в лицо. Дальше, думаю, начал мстить за поруганную честь дочки. Кстати, она через полгода сумела вернуться домой. В рванье, босиком, но как-то дошла. Не знаю, что там с ней делали, но она явно двинулась умом. Глазов хоть и был мужиком сильным, а запил. Полгода побесился, но потом вроде пришел в норму. Сейчас занимает место тысячника Кузьмы Михайловича.
— Причина действительно веская, — пробормотал я, осмысливая информацию. — Я бы поступил на месте Глазова так же. В смысле мстил, правда, не таким подлым способом. Михалыч что, не мог взять бутылку первача и объяснить, что это не его было дело? Поговорили бы как нормальные мужи.
Управляющий вздохнул:
— Не получилось бы поговорить… Боярин Глазов был прав. Это было дело рук Кузьмы Михайловича. Девушка три дня была у нас в поместье, пока ее не забрали московские людишки.
— Бля!.. — только и сказал я ошарашенно. — Как же так?! Не могу поверить…
— Были причины, — немного грустно улыбнулся управляющий.
— Давай дальше, не вписывается эта картина в моральный облик Кузьмы Михайловича, не тот он человек.
— Не тот, — как эхо согласился старик и, вздохнув, продолжил: — Человечек этот, что у великого князя московского в подручных ходил, пообещал сделать одну очень нужную Новгороду вещь, затребовав свою плату. Что это за плата, я думаю, пояснять не надо?
— Продолжай.
— Боярин, конечно, предлагал другие подношения, но этот… человек настоял на своем.
— Ясно. Что было нужно Кузьме Михайловичу?
— Не ему, Новгороду… Великий князь хотел лишить город своей независимости. Вече отменить, вечевой колокол увезти в Москву; власть в городе должны были получить великокняжеские наместники. Многие боярские семьи собирались выслать из Новгорода. Провести перераспределение конфискованных усадеб и земель среди московских бояр. Этот человек сдержал свое обещание, ничего этого не было.
— Ну, в принципе вполне понятная взятка должностному лицу. Не думал, что Кузьма Михайлович подписался бы под такое.
— Он был вынужден, — вздохнул старик.
— Ясно, только одно вводит меня в недоумение: почему никому не известный управляющий знает такие подробности?
