— Пищали, причем этого мастера я знаю, — покачав в руках оружие, ответил старший канонир: — Хорошее оружие делает, долго служит.
— Как до него добраться?
— Верст сорок. Он в Новгороде живет, — спокойно ответил Синицын, укладывая пищаль к остальным. Там уже лежали пояса с чехлами, где находился боезапас.
— Хорошее начинание. Думаю, договоримся с ним о вооружении дружины и переделке под кремневые замки.
— Он уже стар, если только кому из семьи передал свои знания, — с сомнением проговорил канонир, задумчиво рассматривая увеличивающуюся кучу трупов убитых татей.
— Узнаем… Вершков, сколько там?
— Семьдесят шесть татей, боярин, — закончив считать, ответил десятник.
— Прибарахлились, — задумчиво проговорил я, глядя на целую кучу амуниции. — Ладно, ждем наших людей, когда они табун приведут и телеги, потом возвращаемся в усадьбу.
— Хорошо, боярин.
В усадьбу мы вернулись ближе к вечеру, все-таки слишком много трофеев, пришлось помучиться, пока все описали и погрузили на телеги. Крестьяне стали очень бледными, когда увидели эту кучу окровавленных голых тел. Даже их проняло.
Некоторое оружие и кольчуги прошли предварительную чистку. Нормально чистить, конечно, будем в усадьбе, но пока было время, десяток стрелков занялись этим грязным делом, пока кровь не высохла.
Оставив караван из двадцати телег на дороге, до окончания пути осталось пару километров, я дал коню шенкеля и галопом рванул к усадьбе.
Влетел на территорию усадьбы, ворота все-таки починили. Так что воинам пришлось открывать их, благо меня опознали издалека.
Бросив поводья подскочившему незнакомому пареньку, что-то на подворье было удивительно много народу, я отмахнулся от приветствия подскочившего десятника и спросил у него:
— Михайлов вернулся?
— Да, привез кого-то на телеге. Кого — непонятно, под материей, но шевелилось. Сейчас они в подвале дома.
— Хорошо, я туда.
— Боярин… а как там? — осторожно спросил воин.
«Михайлов, похоже, ничего не рассказывал, сразу пленниками занялся. Хм».
— Мы победили, потеряли только одного, голову срубили. Татей всех побили. Скоро караван подойдет. Начинайте подготавливаться к приему трофеев.
— Ясно, боярин, сделаем, — кивнул десятник. Он немного опечалился, терять своих не хотелось, но и радовался тоже, победа была за нами.
Пройдя мимо открывшего было рот Митрофана Авдеевича, он как раз вышел на крыльцо дома, бросил ему:
— Потом.
Подошел к двери, ведущей в подвал, которую охранял часовой, и начал спускаться вниз.
В импровизированной пыточной кроме Михайлова был еще и Ветров. На веревках видело безвольное тело какого-то страдальца.
— Что у вас? — спросил я, добавив: — Докладывайте.
Ветров немного подвинулся, давая мне место присесть на лавке.
— Боярин Глазов хочет купить эти земли, уже была договоренность с боярыней.
— Почему еще не купил?
— Дорого, хочет цену сбить своими татями. Мол, озоруют, посевы жгут, крестьян убивают.
— М-да. Понятно, рейдерская акция. Что-то мне этот Глазов все больше и больше не нравится. Методики не местные.
— Пекарь говорит, что тот как-то обмолвился, что он декутат.
— Как?! — подскочил я.
Подскочив к бессознательному человеку, я нажал ему на пару точек за ушами. Застонав, тот открыл глаза. Судя по красным капиллярам в белке глаз, у него было внутреннее кровоизлияние мозга. Долго не протянет.
— Как Глазов называл себя?! — не спросил, прорычал я, тряся его за грудки.
— Он сказал, что раньше был депутатом… верхней рады… Кажется, так. Я за дверью стоял… расслышал его разговор с посадником.
Отпустив пленного, я плюхнулся задом на земляной пол и тихо простонал:
— Только хохла мне тут не хватало!
— Он тоже? — через несколько секунд задал осторожный вопрос Ветров, при этом покосившись на Михайлова.
— Похоже… Так, десятник. Ты уже себе бойцов для десятка отобрал?
— Не было времени, там Прохор посматривает, я рассчитывал позже подойти, — спокойно ответил Михайлов.
— Можешь начинать. Свободен.
Главный разведчик дружины встал и спокойно вышел, оставив нас одних.
— Это корчмарь или пекарь? — спросил я, кивнув на снова впавшего в беспамятство пленника, при этом лихорадочно осмысливая полученную информацию.
— Корчмарь… Кто боярин Глазов, ты понял?
— Депутат Верховной Рады, если я правильно понял.
— Это плохо?
— Это враг. Причем враг опасный, у нас только один выход, уничтожить его и окружающих его людей.
— Посадник?
— Поспрашиваем, кому еще он о себе рассказал, и отправляем следом.
— А если не скажет?
— В этой Раде нет мужчин, только слизняки, державшиеся за свое место и гадившие всем и вся. Пальцем ткни, заплачет и в штаны наложит, только бы его не трогали… — Я коротко описал правительство Украины, и это произвело впечатление: — Сами хохлы от нас мало чем отличаются, нормальные люди, адекватные. Был бы там простой обыватель, проблем бы не было, они с головой дружат, но это…
— Дурни, — вот и все, что смог сказать Ветров.
— М-да, да ладно, по ходу дела разберемся. Сейчас нужно подготовиться, через три дня идем в Новгород.
— Все?
— Большая часть ветеранов и человек двадцать новичков. Идем на ушкуях, остальные пусть проходят обучение в усадьбе.
— Хорошо, я распоряжусь.
— Не торопимся, идем спокойно, но нужно заранее отправить в город своих людей, чтобы присмотрелись там.
— А Михайлова?
— Могут опознать, он же местный, рисковать не нужно. Пусть отберет пару человек из стрелков, переоденем их в обычную одежду и отправим на телеге. Пока мы собираемся, они прибудут в город и соберут первичную информацию. Дальше посмотрим.
— Придем в город тихо?
— Э нет, — я хитро улыбнулся. — Стучимся громко в дверь, пусть Глазов подергается.
— Значит, приходим, сообщаем о себе и идем в дом Красновских, так?
— Так. Слух о нашем возвращении из плена быстро разнесется по городу… Жаль, вызвать теперь я его не смогу… Убью, а сведения не получу.
— А если близкого человека взять, тот может многое знать?
— Многое, да не все. Ладно, пошли, у нас еще много дел. В общем, ты понял, выходим послезавтра после полудня. Как раз после ночевки с утреца и будем в городе.
