Все как на духу, выкладывал Андрею капитан Кит: он пораскинул мозгами и решил, что приказ приказом, а надо делать ноги. Почти сотню километров отпахали они по пустынным местам, по долам по горам, пешком, с полной выкладкой, пока не добрались до более-менее пригодных к жизни мест.
– Ты не представляешь, что было с нами, когда мы дошли до первой речушки! – делился впечатлениями Кит. – Вот это-то я отлично помню! Это, брат, скажу тебе, такая штука!.. Зашибись! Не-е, тебе не объяснить, это ж надо видеть, самолично прочувствовать!..
С того момента, как отряд Кита увидел воду и зелень, психологически стало гораздо легче. Они вышли на какую-то дорогу и долго топали до первого селения. Это было крохотное сельцо, находившееся в богом забытом месте, где кто-нибудь чужой не появлялся, быть может, целыми месяцами. Вместо того чтобы продемонстрировать гостям щедроты восточного гостеприимства, хозяева встретили солдат автоматными очередями и выстрелами гранатометов. Возможно, это были те самые «оружейные бароны», на которых совсем недавно безуспешно охотилась рота. Кит и сейчас исходил бессильной злобой и осыпал проклятиями мразей, из-за которых потерял в том бою больше половины отряда. Его даже не утешила незавидная судьба оборонявшихся: несмотря на потери в личном составе, бойцы в щепы и пыль разнесли лачуги, откуда в них стреляли, а потом, озверевшие от ненависти, прикончили всех, кто еще дышал. Судя по рассказу Кита, те, кому повезло выжить в бою, оттянулись славно, нашли кучу продуктов, нажрались от пуза и сумели набраться сил для следующего рывка. Их тянуло на север, подальше от пустынных мест и степей, поближе к родным лесам.
В следующем попавшемся на пути небольшом поселке им они увидели мертвые улицы, пугающие своей тишиной. Солдаты кое-что слышали о болезни из новостей, но тогда еще не знали ее реальных масштабов, и не думали о том, что она так скоро может забрести в эти края. В противном случае обошли бы стороной.
– Но, впрочем, людей в поселке не было – ни больных, ни мертвых, – говорил Кит, как будто зачитывал текст из книги. – Только ветер гонял сухие кусты перекати-поля. Вскоре по дороге нам стали попадаться тела растерзанных степными хищниками местных жителей. Довольно много трупов. Не сразу я связал эти находки с эпидемией. От жары мозг плавился, вновь накинувшиеся жажда и голод мешали думать. Когда в голове снова потекли ясные мысли, я понял, что обитатели поселка, лишившись разума, разбрелись кто куда, в результате чего стали легкой добычей…
Андрей слушал его речь и представлял все эти картины вживую.
– Впредь я зарекся заходить в населенные пункты. Когда пошли настоящие дороги, поля и фермы, нам начали попадаться кучи брошенной техники. Изредка вдоль дорог встречались люди – как правило, ходячие безмозглые создания, которых солдаты окрестили «туловами». Идут себе непонятно куда, ничего не соображая. Подходить к ним близко мы остерегались – боялись подцепить заразу. Если замечали, что кто-то приближается к дороге, стреляли, не дожидаясь, пока наши пути пересекутся…
Впрочем, это не помогло солдатам избежать болезни.
«Сумрачная» навалилась на них внезапно, поутру. После жесточайшего ночного приступа лихорадки, когда вся рота корчилась от трясучки и высокой температуры, они проснулись почти в полном беспамятстве. Но, поскольку их было много и у каждого вспыхивали разные воспоминания, это ускоряло процесс восстановления. К тому же Кит имел давнишнюю привычку делать записи на диктофон мобильника, которые очень помогли ему в первый день, когда едва не началась паника, и солдаты могли разбежаться «как дважды два».
– Теперь-то они, дурни, понимают, что надо держаться друг за друга. А то выскочит все из головы – не соберешь. И станешь «туловом»! Эй, парни, верно говорю?!
«Парни» вразнобой что-то замычали в ответ.
Андрей снова вспомнил свою болезнь и с радостью подумал о том, что сейчас не испытывает таких проблем. Возможно, скученность людей имела свою оборотную сторону, и всем им вместе сложнее было избавиться от засевшего внутри вируса, который мог гулять от тела к телу.
Но капитан Кит не давал времени на осмысление этой идеи. Продолжил докладывать о своих злоключениях.
– Мне хотелось двигаться быстрее, идти пешком становилось невмоготу. Поначалу я, заприметив какой-нибудь застывший вдали грузовик или автобус, отправлял вооруженного дистанционной камерой бойца в разведку, но при малейшем подозрении на неладное гонца отзывал обратно, а то мог и пристрелить, чтобы не принес инфекцию в лагерь…
И Кит рассказал, как поступил так однажды, когда камера зафиксировала, что солдат споткнулся о мертвое тело и упал на него, но тело оказалось живым. Солдат долго барахтался, пытаясь высвободиться из объятий умалишенного человека, готового хвататься руками за все подряд. Наконец, вырвался и побежал к своим. Но капитан хладнокровно снял и «тулово», и бойца на расстоянии.
Об этом он рассказывал Андрею без особого сожаления:
– Епть!.. Я мог бы бросить его там. Но по мне так лучше сдохнуть, чем оказаться одному в тех местах. Да еще больному!
Грузовики они отбили в конце концов у живых. Однажды на глухой дороге в небольшом перелеске встретили автоколонну. Перестреляли из засады. Три машины после атаки пришли в негодность, две достались в их пользование. Оказалось, это трудяги ехали с какой-то далекой вахты в казахских степях. По сути, такие же страдальцы. Но Киту было не до жалости. Он со смехом рассказывал о том, что машины в колонне оказались как на подбор: похожие друг на дружку, будто куплены были в один день, даже знаки и бортовые номера шли по порядку. Машины были старые, сильно изношенные. Но тут уж выбирать не приходилось. А сей факт капитан Кит бережливо занес в память диктофона и даже дал Рокотову прослушать эту плохо разборчивую из-за дребезжащего смеха запись.
Рокотов даже не пытался представить себе картину расправы над людьми, которые, вероятно, сами стали жертвами «сумрачной» и пребывали в полной растерянности. Возможно, они помнили о своем доме и стремились попасть в родные места. В любом случае, в отличие от «тулов», они жили и думали, пока не наткнулись на отряд капитана Кита.
Андрей больше не вслушивался в дальнейшую речь капитана, выхватывал только отдельные слова, иногда фразы и кивал, делая вид, что внимает его болтовне. Голова все еще ныла, хотелось обработать рану, но просить об остановке Андрей почему-то считал ниже своего достоинства.
Его желание, впрочем, вскоре было удовлетворено.
Водитель слишком резво вел машину, его подгонял капитан, который жаждал скорее воссоединиться со второй группой, пока не наступила ночь. Машина и без того была не новая, и следовало отнестись к ней с должным почтением, но солдат, сидевший за рулем, больше привык подчиняться, чем думать. Он гнал так быстро, насколько позволяла дорога, а перед ухабами вдавливал педаль тормоза в пол, иной раз колеса шли юзом. Проехав кочки, тоже не слишком медленно, он снова утапливал газ. И так – раз за разом.
Грузовик не выдержал. Сначала откуда-то снизу и спереди возникло поскрипывание, которое с каждым ухабом становилось все тоньше и звонче, но и это не усмирило водительского рвения. Только, когда к скрипу прибавились отчетливый стук и вибрация, он сбавил ход, но лучше не стало. Еще несколько ямок и торможений, как вдруг машина затряслась всем корпусом и резко остановилась. Под тент ворвалась густая пыль. Невыносимо завоняло паленым.
