«Шест! Шест!» И тычет куда-то рукой. Я, бл…, видать, понять ничего не могу – какой шест? Потом камеру перевожу на то место – действительно! Палка длиннющая над крышей, а на конце белая тряпка. И человек на крыше. Машет нам. Ну, значит, не совсем еще дуроеб, соображает чего-то! И в других местах такие попадались – кто тряпкой машет, кто трусами, это я запомнил! Не обязательно с крыши, конечно. Бывало, не один человек, а двое-трое. Как завидят нас, так и машут. Зовут. Мудаки… Только мне срать на них! Я не хочу рисковать! А вдруг эта болезнь еще какой фортель выкинула? Думаешь, солдатики зря про кровожадных зомби треплются? Мы, к примеру, трупоедов видели – такого не хочешь? Как «тулова» тухлые останки людей пожирают. Я лично на камеру записал! А что? Скажешь, не может быть? А вот это – может?!..
Кит махнул рукой, давая понять, что его вопросы не требуют ответа. Немного успокоившись, пошурудил сучковатой палкой в углях, поднимая искры, и подбросил новых веток.
Андрею казалось, что вот-вот из темноты появятся названные капитаном «тулова». Он и сам, пока ехали, вдоволь насмотрелся этих утлых фигур – «туловами» их окрестили солдаты. Но, впрочем, Андрей не понимал такого панического страха капитана перед населенными пунктами. Нет, он подозревал, что военных пугают улицы, по которым расхаживают безумные люди, и дома, в которых прячется неизвестность. Но ему казалось, что Кит и его солдаты давно должны были уяснить, что беда, скорее всего, уже наделала дел и отступила или, по крайней мере, затаилась в ожидании. И уж, наверное, многие должны оставаться живыми и хоть как-то соображать. В противном случае, их самих уж давно постигла бы та же участь, какая заставляла обезумевших людей бросать свои дома, уходить, куда глаза глядят и куда несут не подчиняющиеся разуму ноги.
Они часто попадались вдоль дорог. Действительно похожие на зомби, страдающие от голода люди едва держались на ногах. Но вряд ли они были опасны – без пищи, без крова, они скорее вызывали острую жалость. По крайней мере, так чувствовал Андрей и немногие из солдат, взгляды которых он улавливал, тот же Эдик, например.
Но не все члены отряда разделяли эти чувства. Среди прочих выделялись двое – уже знакомый Андрею туповатый Костяк, державшийся под началом боевитого и нахрапистого, немного даже отмороженного, державшего в страхе молодых солдат сержанта по кличке Кропаль. Эти двое спелись и, устроившись у заднего борта, на спор стреляли по «туловам», ведя счет своим трофеям, делая зарубки на деревянном борту, дабы назавтра не забыть прошлый счет. В свою игру Кропаль включил толику благородства: если цель не удавалось поразить одним выстрелом, что без оптики было довольно сложно, ей оставляли жизнь. Зато после удачного попадания шумно радовались, особенно Кропаль – дребезжащий смех сержанта напоминал поскрипывание дверных петель.
Андрей был свидетелем того, как кто-то из рядовых, не выдержав, попытался их образумить, на что сержант парировал: «Старичок, да они нам в ножки должны кланяться, что мы им такой сервис оказываем! Бац – и ты уже на небесах!»
Капитан Кит не препятствовал их развлечению, вероятно, полагая, что пусть лучше охотятся за «туловами», чем выдумывать всякую чушь про зомби, иногда и сам с интересом наблюдал за охотой. Экономить патроны не приходилось: в кузове лежали несколько ящиков. Где-то они основательно затарились, но если и помнили, где именно, то весьма смутно.
– Я им сразу сказал, – продолжал словесные излияния Кит, подбрасывая в огонь новую порцию хвороста, – ребята, делайте что хотите, но помните, что я пока еще ваш командир! Вот попадем в расположение штаба округа, окончательно убедимся в том, что армии больше нет, тогда и будем решать, как дальше быть! Сменить дислокацию – это одно. Совсем другое – стать явным дезертиром. А вдруг окажется, что вооруженные силы существуют? Пойми, я солдат! – он в ярости чуть не заехал ногой в костер. – Бл…, я офицер, понимаешь?! Всю жизнь воевал и служил Родине. Скажут – делай то, или это. Я делаю! А сачковать и драпать – не мое. Да, я ушел с позиции, все бросил! Но ведь только ради того, чтобы своих ребят спасти. Вот пойму, что долг мой на-хер никому не нужен, тогда, значит, и отпущу вас на все четыре стороны. А пока мне нужна дисциплина. И чем скорее доберемся, тем лучше!
– Ну, а как ты собираешься узнать, действует штаб округа или нет? – спросил Андрей.
– О, это я сразу пойму, – ответил Кит с неуверенной ухмылкой.
Андрею казалось, что Кит на самом деле не верит в существование мифического командного пункта, который может сохраниться после такого катастрофического шествия эпидемии. Это было бы чудом. Таким же чудом, как то, что всем им удалось сохранить не только свои жизни, но и добрую часть рассудка. Впрочем, не всем, – думал Андрей, вспоминая как увлеченно Кропаль и Костяк занимались «упокоением» жертв эпидемии.
– Ладно, ты спать, наверное, хочешь? – спросил Кит и велел Костяку наблюдать за пленником.
Могучий рядовой сидел подобно истукану. Казалось, он вообще не хочет спать и может этого не делать неделями. Он почти не мигая смотрел в костер, но в то же время реагировал на малейшее шевеление Рокотова.
Можно было попытаться заснуть. Укрывшись чужим бушлатом, Андрей повернулся к костру и Костяку спиной и, немного пугаясь черноты ночи, долго вслушивался и всматривался.
Одного только он до сих пор не мог понять: почему ему удалось практически избавиться от утренних приступов, и довольно быстро, а Кит и его люди, с их слов, уже больше недели испытывают по утрам все те же муки беспамятства, пусть и не слишком затяжные. Он долго думал об этом, пока усталость не заставила его сомкнуть глаза и проспать беспробудно до самой зари.
Неприглядную картину беспамятства он увидел со стороны на следующее утро.
Его разбудил тычок в плечо. Андрей открыл глаза и увидел перед собой тяжелую фигуру Костяка. Тот разглядывал его настороженно и с любопытством.
«Не узнает», – понял Андрей.
– Ты кто? – спросил Костяк.
– Рокотов, – ответил Андрей и рядовой, нахмурившись и потирая виски пальцами, через некоторое время кивнул, после чего отвалил в сторону.
Андрей повернулся и поискал взглядом капитана Кита. Тот, видимо, все же уснул, несмотря на таблетки. Теперь его полубезумный взгляд рыскал от человека к человеку и вдруг остановился на Рокотове. Андрей хотел махнуть ему рукой, но вспомнил, как вчера Кит ревностно интересовался, бывают ли у него такие же приступы, как у остальных, поэтому предпочел никак не реагировать. Кит что-то произнес неслышное и, достав из кармана мобильник, погрузился в чтение своих записей. У остальных солдат дела обстояли не лучше, понял Андрей. Все они вяло передвигались, перебрасывались короткими фразами, и, судя по всему, память их просыпалась слишком медленно. Ему бы бежать, пока они приходят в себя, но что-то удерживало его от этого поступка.
Не лучше было и с водителем. Он долго чесал затылок, рассматривая снятые вчера запчасти, не в силах понять, что хотел сделать, и что вообще случилось. Иногда на него находило озарение, он брал в руки инструмент, но тут же в гневе швырял его обратно на землю. В итоге вообще ничего не стал менять. Водрузил колесо на голую, без тормоза, ступицу.
