Ликок глубоко вздохнул и облизнул губы.
– Уверяю вас, сэр, у меня не было пистолета. Я потерял его во Франции.
– Может быть, вы не потеряли его, капитан, а? Может быть, одолжили его кому-нибудь?
– Я не делал этого, сэр!
– Вчера вы были с визитом на Риверсайд-Драйв… Возможно, вы взяли его с собой.
Ванс слушал их разговор внимательно.
– Чертовски умно, – прошептал он мне на ухо.
Капитан был бледен и избегал встречаться взглядом с Маркхэмом.
– У меня его с собой не было, и я его никому не одалживал. Маркхэм наклонился вперед.
– Но, может быть, вы одолжили его до утра? – предположил он.
– До утра? – Ликок задумался. – Нет, я никогда не одалживал его… – начал он, но неожиданно замолчал и покраснел. Потом торопливо добавил: – Как можно одалживать оружие, сэр? Я же вам сказал, что потерял его.
– Хватит об этом, – прервал его Маркхэм. – Значит, пистолет у вас есть? И он все еще у вас?
Ликок открыл было рот, во тут же плотно сжал губы. Маркхэм откинулся на спинку кресла.
– Вы, конечно, осведомлены, капитан, что мистер Бенсон досаждал мисс Сент-Клер своим вниманием?
При упоминании имени девушки капитан вздрогнул и покраснел.
– Предлагаю оставить мисс Сент-Клер в покое, – процедил он сквозь зубы, пристально гляди на Маркхэма.
– К сожалению, мы этого не можем сделать, – сказал Маркхэм, с сочувствием. – Слишком много фактов связывает ее с этим делом. Например, на утро после убийства мы нашли ее сумочку в гостиной Бенсона.
– Это ложь, сэр.
Маркхэм игнорировал оскорбление.
– Мисс Сент-Клер сама признала это обстоятельство. Не поймите этот факт неправильно. Я не утверждаю, что мисс Сент-Клер имеет отношение к этому. Пока я только пытаюсь пролить свет на вашу собственную причастность к этому делу.
Вид капитана показывал, что он сомневается в словах Маркхэма.
– Мне больше нечего сообщить вам, сэр, – наконец сказал он.
– Вы, конечно, знаете, что мисс Сент-Клер обедала с Бенсоном в «Марселе» в ночь убийства?
– Ну и что?
– И вы, конечно, знаете, что «Марсель» они покинули примерно в полночь, а домой мисс Сент-Клер явилась в начале второго ночи?
Глаза капитана как-то странно блеснули. Вены на его шее вздулись, и он тяжело вздохнул. Но он продолжал молчать и не смотрел на прокурора.
– Вы, конечно, знаете, – продолжал Маркхэм монотонным голосом, – что Бенсон убит около половины первого ночи?
Капитан продолжал молчать.
– Вы ничего не хотите сказать мне, капитан? Вы ничего не хотите объяснить?
Капитан Ликок молчал. Маркхэм встал.
– В таком случае будем считать разговор законченным.
Когда капитан Ликок ушел, Маркхэм позвонил одному из клерков.
– Скажите Бену, чтобы он послал кого-нибудь проследить за этим человеком. Я хочу знать, куда он пойдет и чем будет заниматься. Ответ я буду ждать вечером в Стюйвезант-клубе.
Когда мы остались одни, Ванс насмешливо обратился к Маркхэму:
– Изобретательно н ловко… Но знаете ли, ваши вопросы о леди имели дурную форму.
– Несомненно, – согласился Маркхэм. – Но это ясно лишь теперь, когда мы остались ни с чем. Ликок не производит впечатления неуязвимой личности.
– Правда? А в чем вы видите его уязвимость?
– Вы же видели, как он побледнел, когда я спросил его об оружии. У него сдали нервы. . Он явно испугался.
Ванс вздохнул.
– Какие у вас странные представления, Маркхэм! Неужели вам не понятно, что невиновный человек, которого заподозрили в преступлении, нервничает больше, чем виновный, который заранее ко всему приготовился? И почему вы, юристы, склонны рассматривать человеческое волнение как признак вины? «Моя сила это сила десятерых, потому что мое сердце чисто», – это хорошо для любовных шуток учеников воскресной школы. Положите руку на плечо любого невиновного человека и скажите ему: «Вы арестованы» – и вы увидите, как дрогнут его ноздри, как покроется холодным потом лоб, как изменится его дыхание и он начнет дрожать. Если он истерик или у него сердечная недостаточность, он может даже упасть в обморок. А виновный удивленно поднимет брови и скажет: «Вы не можете говорить это всерьез. Возьмите сигарету».
– Закоренелый преступник может повести себя так, как вы говорите, но честный человек, который невиновен, не развалится от того, что его обвиняют.
Ванс безнадежно покачал головой.
– Мой дорогой друг, Крайл и Воронов жили напротив, если послушать вас. Признаки страха – это следствие деятельности системы внутренней секреции и ничего больше. Доказано, что многое зависит от работы надпочечников. Человек, обвиненный в преступлении или увидевший окровавленное оружие, которым оно было совершено, будет или безмятежно улыбаться, или кричать, или закатит истерику, или упадет в обморок, или проявит равнодушие – это будет зависеть от его гормонов, а не от его вины. Ваша теория была бы верна, если бы у всех людей одинаково работали железы внутренней секреции. Но все люди разные… Вы же не посылаете человека на электрический стул только потому, что у него плохо работает щитовидная железа.
Прежде чем Маркхэм успел ответить, появился Свэкер и доложил о прибытии Хэса.
Сержант сиял от удовольствия и это было заметно, едва он вошел в комнату. Он даже забыл пожать руку прокурору.
– Ну, сэр, мы, кажется, добились успеха, – заявил он. – Я побывал вчера вечером в доме, где живет этот капитан Ликок. Выяснилось вот что: он действительно был дома в ночь с тринадцатого на четырнадцатое, но вскоре после полуночи он вышел, направился в западную сторону и вернулся примерно без четверти час
– Это рассказал коридорный?
– Да, сэр. Ликок дал мальчишке денег, чтобы тот поклялся, что он был всю ночь дома. Что вы об этом, думаете, мистер Маркхэм? Ловкая бестия, а? Парень раскололся, когда я сказал, что заберу его с собой. – Он засмеялся. – А парень не захотел пострадать за капитана Ликока.
– Знаете, сержант, я только что разговаривал с капитаном, и Бен послал человека проследить за ним. Отчет я получу сегодня вечером. Завтра уже можно будет вплотную заняться им. Я свяжусь с вами утром и если что-нибудь выяснится, придется его взять.
Когда Хэс ушел, Маркхэм задумчиво посмотрел на Ванса.
– Мне кажется, что ответ я знаю, – сказал он. – Девушка обедала с Беясоном, а потом вернулась к нему домой. Капитан, подозревавший об этом, явился домой к Бенсону, застал там девушку и пристрелил Бенсона. Это не только объясняет наличие ее перчаток и сумочки в доме Бенсона, но и время возвращения домой. Это также объясняет ее поведение в субботу здесь и ложь капитана насчет пистолета… Да, пора браться за дело. Алиби капитана лопнуло.
