— Я видел, как вернулась мисс Диллард с тенниса, это было около половины первого, меня как раз позвали завтракать. Она даже помахала мне ракеткой.
— И больше никого?
— Кажется, никого. — В его голосе было несомненное сожаление.
— Один из двух молодых людей убит, — сказал ему Ванс.
— М-р Робин, иначе Кок-Робин, — вставил Арнессон с комической гримасой, которая мне очень не понравилась.
— Боже мой! Какое несчастье! — Парди был искренно поражён — Робин? Чемпион стрелкового клуба мисс Белл?
— Единственное его право на бессмертие. Именно он.
— Бедная Белл! — Что-то в манере Парди заставило Ванса внимательно посмотреть на него. — Надеюсь, что она не очень убита этой трагедией?
— Конечно, она очень драматически отнеслась к ней, — ответил Арнессон. — Для этих случаев существует полиция. Столько волнений из-за такого, в сущности, пустяка. Вся земля покрыта крошечными, движущимися комочками нечистых углеводов, подобных Робину; в общем они носят название «человечество».
Парди грустно и снисходительно улыбнулся, очевидно он был хорошо знаком с циничными выходками Арнессона. Он обратился к Маркхэму.
— Разрешите мне повидать мисс Диллард и её дядю?
— О, конечно, — ответил Ванс, раньше чем Маркхэм пришёл к какому-либо решению. — Вы найдёте их в библиотеке, м-р Парди.
Пробормотав слова благодарности, Парди вышел из комнаты.
— Странное существо, — сказал Арнессон, когда шаги Парди перестали быть слышны. — Куча денег. Живёт как хочет. Единственная страсть — решать шахматные задачи…
— Шахматные задачи? — Ванс с интересом взглянул на собеседника. — Может быть, он и есть Джон Парди, изобретатель гамбита Парди?
— Именно, — лицо Арнессона смешно сморщилось. — Он написал книгу о нем и вообще покровительствовал шахматной игре, устраивал турниры, носился по всему свету, чтобы присутствовать на всяких состязаниях. Его гамбит вызвал сильное волнение в шахматном мире. Парди организовал целый ряд турниров. Это стоило ему больших денег. Конечно, он по мере сил добивался, чтобы играли его гамбитом, но кончилось все кризисом. Все игроки, прибегавшие к его гамбиту, проигрывали. Это был ужасный удар для Парди. Он посыпал снегом его голову и лишил эластичности его мускулы. Теперь он надломленный человек.
— Я знаю историю этого гамбита, — прошептал Ванс, задумчиво рассматривая потолок. — Я сам его употреблял, Ласкер выучил меня…
Полицейский снова появился в дверях и сделал знак Хэсу. Сержант быстро встал и вышел в переднюю. Через минуту он вернулся с небольшим листком бумаги в руках.
— Вот какая штука, сэр, — сказал он, подавая её Маркхэму. — Полицейский у наружных дверей сейчас увидел, что из почтового ящика торчит бумажка, и взял её, чтобы посмотреть. Что вы думаете, сэр, об этом?
Маркхэм с недоумением рассматривал её некоторое время и без единого слова передал Вансу. Я встал и посмотрел через его плечо. Это была почтовая бумага обычного размера, сложенная так, чтобы её можно было опустить в ящик для писем. На ней бледно-синими чернилами было отпечатано на машинке крупными буквами несколько строк.
Первая строка гласила:
«Джозеф Кокрейн умер».
На второй стоял вопрос:
«Кто убил Кок-Робина?»
А внизу было напечатано:
«Сперлинг значит воробей».
В нижнем правом углу, на месте подписи, стояло слово, отпечатанное прописными буквами:
ЕПИСКОП
Глава V
ЖЕНСКИЙ КРИК
Суббота, 2 апреля, 2 часа 30 минут пополудни
Поглядев на странную записку с не менее странной подписью, Ванс достал монокль и стал его неторопливо прилаживать, что всегда являлось признаком сдерживаемого интереса; через монокль он снова внимательно прочёл её и передал Арнессону.
— Вот ценный фактор для вашего уравнения.
Арнессон бегло взглянул на записку и с кислой гримасой положил её на стол.
Я уверен, что духовенство тут ни при чем. Оно ведь ужасно ненаучно. Их математикой не проберёшь. Епископ… — раздумывал он. — Я не знаю ни одного епископа. Думаю, что я выброшу эту абракадабру из моих вычислений.
— Если вы это сделаете, м-р Арнессон, — серьёзно возразил Ванс, — то ваше уравнение обратится в пепел и разлетится по ветру. Мне, наоборот, это послание кажется весьма значительным. В самом деле, я думаю, если вы разрешите высказать мнение непосвящённому, что это пока единственная самая математическая вещь в данном процессе. Она исключает всякую случайность. Это некая постоянная, управляющая всеми уравнениями.
Хэс с ясно выраженным отвращением смотрел на бумагу.
— Какой-нибудь безумец написал это, м-р Ванс, — заявил он.
— Несомненно безумец, сержант, — согласился Ванс. — Но не отвергайте того факта, что этот безумец мог знать много интересных, интимных подробностей. Вспомните, что второе имя м-ра Робина было Кокрейн, что он убит стрелою из лука, и во время его смерти где-то вблизи находился м-р Сперлинг. Кроме того, этот хорошо осведомлённый безумец предвидел убийство, потому что эта бумажка брошена в ящик для писем до появления на сцене вас и ваших людей.
— Если только он не был одним из зевак на улице, бросившим записку, когда полицейский повернулся спиной.
— А сначала сбегал домой и аккуратно отпечатал своё сообщение на машинке, да? — Ванс с грустной улыбкой покачал головой. — Нет, сержант, боюсь, что ваше предположение не подойдёт.
— Так что же это, черт возьми, значит? — спросил Хэс.
— Не имею ни малейшего представления. — Ванс зевнул и встал. — Пойдём, Маркхэм, поговорим немного с этим м-ром Друккером, которого так ненавидит Бидл.
— С Друккером! — с удивлением воскликнул Арнессон. — А он здесь при чем?
— М-р Друккер заходил сегодня сюда утром, чтобы повидаться с вами, — объяснил Маркхэм, — и вполне возможно, что он встретил здесь Робина и Сперлинга. — Он ненадолго остановился. — Угодно вам пойти с нами?
— Нет, спасибо, — Арнессон выбил трубку и встал. — Мне ещё надо просмотреть целую кучу студенческих работ. Думаю, что вам лучше было бы взять с собою Белл: леди Мэй немного чудаковата.
— Леди Мэй?
— Виноват. Забыл, что вы её не знаете. Мы все зовём её леди Мэй, так, из вежливости. Старушке это нравится. Я говорю о матери Друккера. Странная личность, — Он покрутил пальцем у виска. — Немного тронулась, но совершенно безопасна. Уверена, что солнце всходит и заходит только для Друккера. Возится с ним, точно с младенцем. Печальное положение… Да, так возьмите с собой лучше Белл. Леди Мэй её любит.
— Хорошая мысль, м-р Арнессон, — сказал Ванс — Вам не составит труда спросить мисс Диллард, не будет ли она так добра пойти с нами?
