— Все об этом говорят, — ответила она неопределённо.
— Правда, очень неприятно. Отчего же вы предполагаете, что мы здесь именно по этому делу?
— Да разве юношу не звали Джонни Спригг? — Слабая, но внушающая ужас улыбка сопровождала этот вопрос.
— Так точно, Джон Е. Спригг. Но разве это указывает на связь его с Диллардами?
— Ах, конечно. — С ужасающим удовольствием она кивала головой. — Ведь эта игра, детская игра. Сначала Кок-Робин… Потом Джонни Спригг… Дети должны играть, все здоровые дети должны играть. — Её настроение вдруг изменилось. Лицо смягчилось, глаза стали печальными.
— Это дьявольская игра, миссис Друккер, как вы думаете?
— А почему нет? Разве жизнь не дьявольская игра?
— Для некоторых — да. — Слова Ванса звучали сочувственно. — Скажите мне, — он быстро изменил тон, — вы знаете, кто такой этот Епископ?
— Епископ? — Она недоуменно нахмурилась. — Нет, не знаю. А это тоже игра?
— Что-то вроде игры. Во всяком случае, Епископ заинтересован Кок-Робином и Джонни Сприггом. Может быть, он и устраивает эти фантастические игры. Мы его разыскиваем, миссис Друккер.
Старуха недоверчиво покачала головой.
— Я не знаю. Но не будет вам добра, если вы вздумаете доискиваться, кто убил Кок-Робина и застрелил Джонни Спригга. Вы этого никогда не узнаете, никогда … — голос её стал громким и резким, она вся дрожала.
В эту минуту в комнату вошла Белл Диллард. Она быстро подошла к миссис Друккер и обняла её.
— Пойдёмте, — сказала она успокоительно, — мы поедем за город, леди Мэй. — Повернувшись к Маркхэму, она холодно сказала: — Дядя просит вас в библиотеку, — и повела миссис Друккер в переднюю.
— Как это странно, сэр, — заметил Хэс. — Эта глупость о Джонни Спригге все время у неё на уме.
Ванс кивнул головой.
— Наше появление испугало её. Разум у неё не в порядке, и она чрезвычайно впечатлительная. Постоянно носясь с мыслью об уродстве своего сына и о том времени, когда он был как все дети, она, может быть совершенно случайно, вспомнила, как в детских сказках описывается смерть Робина и Спригга. В этом деле существуют какие-то скрытые подземные толчки и страшная осложненность. Может быть, у профессора Дилларда мы найдём более твёрдую почву.
Профессор встретил нас без особой любезности. Стол его был завален бумагами, очевидно, мы потревожили его в самом разгаре работы.
— По какому случаю этот неожиданный визит, Маркхэм? — спросил он, пригласив нас сесть. — Что-нибудь новое о смерти Робина? — Он заложил страницу в книге и нетерпеливо посмотрел на нас. — Я очень занят…
— К сожалению, — ответил Маркхэм, — нового о смерти Робина я ничего не принёс. Но по соседству случилось другое убийство, и мы имеем основания думать, что оно находится в связи со смертью Робина. Я желал бы узнать, сэр, знакомо ли вам имя Джона Е. Спригга?
— Ах, так звали убитого?
— Да. Человек по имени Джон Е. Спригг убит сегодня в Риверсайдском парке, близ 84-й улицы около половины восьмого утра.
Глаза профессора устремились на камин, несколько мгновений он молчал. Казалось, будто он с чем-то внутренне боролся.
— Да, — наконец сказал он. — Я — мы — знаем молодого человека с таким именем, но я не уверен, что это тот.
— А кто он? — настойчиво, с любопытством спросил Маркхэм.
— Я думал о лучшем ученике Арнессона, получившем математическую премию.
— Каким образом вы познакомились с ним, сэр?
— Арнессон приводил его к нам несколько раз, чтобы я поговорил с ним. Арнессон гордился им, и, действительно, юноша был необыкновенно талантлив.
— Так что, все члены вашего семейства знали его?
— Да. Белл, кажется, встречалась с ним, и если в «семейство» вы включаете и Пайна с Бидл, то имя это было известно и им.
— Друккеры знали Спригга? — был следующий вопрос Ванса.
— Очень может быть. Арнессон и Друккер часто видятся. Припоминается мне, что однажды вечером, когда заходил Спригг, Друккер тоже был здесь.
— А Парди знал Спригга?
— Вот этого я вам не могу сказать. Скажите, пожалуйста, — заговорил он с некоторой вспыльчивостью, — какой смысл скрывается в ваших вопросах? Ведь, наверное, вы не собираетесь доказывать мне, что убитый — ученик Арнессона?
— Боюсь, что так, — сказал Ванс.
Когда профессор снова заговорил, в его голосе слышались беспокойство и страх.
— Если бы даже и так, какое нам до этого дело? И как вы связываете его смерть со смертью Робина?
— Я согласен, что определённого у нас ничего нет, — сказал ему Маркхэм. — Но бесцельность обоих убийств, отсутствие мотивов, делает их до странности похожими.
— Это основы вашего предположения? — проговорил презрительно-благосклонным тоном профессор. — Вы никогда не были хорошим математиком, Маркхэм, но все-таки вы должны бы знать, что гипотезы не строятся на таких шатких основаниях.
— Оба имени, — заметил Ванс, — и Кок-Робин, и Спригг встречаются во всем известном детском стихотворении.
Старик посмотрел на него с нескрываемым изумлением, краска гнева стала постепенно заливать его лицо.
— Ваш юмор совершенно неуместен, сэр!
— Увы, это не мой юмор, — печально возразил Ванс. — Это шутка Епископа.
— Епископа? — Профессор с усилием подавлял гнев. — Послушайте, Маркхэм, я не позволю играть с собою. Уже второй раз в этой комнате вы упоминаете о каком-то таинственном Епископе; я хочу узнать, что это такое. Если какой-то безумец послал дурацкое письмо в газеты по поводу смерти Робина, так до Спригга-то какое дело этому Епископу?
— Под трупом Спригга была найдена бумажка с математической формулой, отпечатанной на той же машинке, что и записка Епископа.
— Что? — Профессор нагнулся вперёд. — На той же машинке, вы говорите? Математическая формула?.. Какая формула?
Маркхэм раскрыл свою книжку и протянул ему клочок бумаги, найденный Питтсом.
— Формула Римана. — Профессор долго смотрел на бумажку, затем передал её Маркхэму. Он сразу как-то постарел. — Ничего не понимаю. — Тон его голоса был безнадёжно покорный. — Может быть, вы и правы. Что вам угодно от меня?
Маркхэм был поражён переменой в наружности профессора.
— Я пришёл к вам, чтобы удостовериться, было ли соединительное звено между Сприггом и этим домом. Но, честно говоря, получив это звено, я не знаю, подойдёт ли оно к цепи. Во всяком случае, разрешите мне поговорить с Пайном и Бидл.
— Спрашивайте их о чем хотите, Маркхэм. Вам не придётся обвинять меня в том, что я стоял на вашем пути. Но надеюсь, — он вопросительно взглянул, — что вы посоветуетесь со мною, прежде чем предпримите какие-либо решительные шаги.
