– А я? – с недовольным видом спросила девушка, ходившая за Катрин и бывшая, по-видимому, любимицей.
– И ты тоже, Виолен. Я хочу остаться наедине с этой девицей. Побудь за дверью и следи, чтобы никто не входил. Когда будет нужно, я тебя позову.
Недовольная Виолен вышла и закрыла за собой дверь. Именитая дама и мнимая цыганка остались лицом к лицу и разглядывали друг друга… С чисто женским злорадством Катрин обнаружила, что красота графини поблекла: в уголках губ появились морщинки, красивый яркий рот поблек, белая и нежная, как бархат, кожа покрылась тонкой сеточкой, а под серо-зелеными глазами появилась фиолетовая тень. Ноги и руки наливались излишней полнотой, грудь отяжелела.
Рыжая красавица жила слишком бурно и предавалась излишествам. Разгул и сладострастие оставили неизгладимые следы… Но Катрин скрыла свою радость. Она понимала, что изучающий взгляд графини бесстыдно обнажал ее. От этого взгляда она покраснела, а до ее ушей дошел окрик хозяйки:
– Почему ты не кланяешься мне? Или твоя спина стала деревянной и не позволяет тебе приветствовать хозяев?
Катрин закусила губу и чуть не наделала глупостей. На какой-то момент она забыла о своей роли и чувствовала себя на равных с графиней. Поспешив подчиниться, она нагнула голову и, скрывая свое замешательство, прошептала:
– Простите, мадам, но я на минутку забыла, где нахожусь. Мои глаза подвели меня: показалось, что я попала в покои Кешали, нашей королевы.
Гордая, довольная улыбка пробежала по мрачному лицу дамы. Ей всегда нравилась лесть, от кого бы она ни исходила.
– Встань, – сказала она, – или лучше садись на подушку. У меня к тебе длинный разговор.
Она жестом показала на подушки, положенные на ступеньки перед ее кроватью. Катрин не заставила себя ждать. Графиня уселась на кровать. Она по-прежнему разглядывала лицо Катрин с таким вниманием, которое не могло не смущать. Катрин показалось, что этому не будет конца, а красавица графиня пробормотала:
– Ты действительно очень хороша… слишком красивая! Ты не вернешься больше к монсеньору. Ты можешь застрять у него на долгое время. Он слишком глуп в отношениях с женщинами. А ты не похожа на дурочку.
– Что же мне делать? – решилась спросить Катрин. – Если я не вернусь, то это грозит…
– Ничем не грозит. Если ты сослужишь мне службу, я, возможно, оставлю тебя при себе и тебе нечего бояться. Иначе…
Ее слова повисли в воздухе, но тон был угрожающим, и Катрин воздержалась от дальнейших вопросов. Она покорно опустила голову.
– Я буду поступать как лучше, – сказала она, ожидая, что будет дальше.
Графиня Ла Тремуй не спешила. Задумчиво она протянула голую руку к бокалу с вином, поставила его на ступеньку кровати, а затем медленно выпила до последней капли. Катрин видела, как двигалось ее горло. Затем дама отбросила пустой бокал, наклонила к Катрин свое лицо, слегка раскрасневшееся от вина. Глаза ее блестели.
– Говорят, что девушки вашего племени занимаются ворожбой, предсказаниями и приготовлениями необычных лекарств. Говорят, что судьбы людей открыты вам, вы умеете наводить порчу, вызывать смерть… или любовь. Верно ли это?
– Вероятно, – ответила осторожно Катрин. Она начала понимать, куда клонит дама, и подумала, что это ей на руку. Пусть эта жадная и испорченная женщина верит в ее искусство или преданность, и это, возможно, приведет ее к Арно.
– Знаешь ли ты, – спросила она, понизив голос, – секрет приготовления любовного напитка, который заставляет играть кровь, терять голову, стыд и даже неприязнь? Знаешь ли ты это магическое средство, влекущее одного человека к другому?
Катрин подняла голову и заставила себя посмотреть в глаза своей соперницы. Она вспомнила о жаркой ночи, пережитой в объятиях Феро, и, почти не лукавя, ответила утвердительно:
– Да, я знаю такое средство. Жажда любви, которую оно вызывает, невыносима, охватывает все тело, мучает его, если ее не удовлетворить. Никто, ни мужчина, ни женщина, не могут ей сопротивляться.
Алчное лицо, склонившееся над ней, торжественно светилось. Графиня резко встала, побежала через всю комнату, открыла маленький ящик, опустила в него руки и вытащила пригоршню золота.
– Смотри, дочь Египта. Все это золото будет твоим, если ты мне дашь этот напиток.
Катрин медленно кивнула головой. На глазах у нее графиня Ла Тремуй медленно вылила в ящик золотой, звенящий ручеек. Катрин презрительно улыбнулась.
– Ты не хочешь золота? – спросила дама недоверчиво.
– Нет. Золото тает и развевается ветром. Для меня, почтенная госпожа, дороже ваше покровительство. Удостойте меня доверием и дозвольте служить вам. Это будет лучшим вознаграждением.
– Ради бога! Дочь Египта, ты говоришь с гордостью, и ты мне нравишься. Как тебя зовут?
– Меня зовут Чалан. Для вас это имя необычно.
– Да, странное имя. Слушай, я уже говорила, что ты мне нравишься. Дай мне напиток, который я прошу, и ты не пожалеешь.
– У меня его нет при себе, а чтобы приготовить, нужно две вещи.
Графиня бросилась к ней, порывисто сжала руки молодой женщины. Охваченная загадочной страстью, она требовала:
– Говори! Ты получишь все, что тебе надо!
– Я должна вернуться к своим… ненадолго, – добавила она, видя, как сошлись рыжие брови графини, – ровно настолько, сколько мне потребуется, чтобы взять кое-что…
– Договорились. На рассвете, когда откроются ворота, тебя отведут в табор. Не вздумай убежать, стражникам будет дан приказ стрелять из луков!
Катрин презрительно пожала плечами.
– Зачем же? Мне нравится в замке.
– Очень хорошо. А другое условие?
– Я должна знать, для кого предназначается этот напиток. Для того чтобы напиток действовал в полную силу, необходимы заклинания, в которых упоминается имя человека, какому он предназначен.
Наступила тишина. Катрин догадывалась, что ее требование не по вкусу графине, но ей было любопытно знать, кто же вызвал у дамы такую жгучую страсть, что она решила обратиться к помощи цыганки. Вполне возможно, что эта информация могла обратиться в смертоносное оружие.
Госпожа Ла Тремуй покопалась в сундуке, вытащила черный бархатный плащ и надела его. Потом быстро собрала свои волосы и накинула на голову серебристую вуаль. Повернувшись к Катрин, скомандовала:
– Идем со мной. Сейчас увидишь.
Схватив факел, она направилась к выходу, увлекая за собой молодую женщину. Они покинули комнату. Встретив в коридоре Виолен, преданно ожидавшую приказаний, она послала ее спать, потом направилась к лестнице, но вместо того чтобы спуститься вниз в большой зал, толкнула небольшую дверцу в стене и проскользнула в нее. Катрин последовала за ней в узкий проход в массивной стене, показавшийся ей нескончаемым. Он тянулся вдоль арки большого зала. Там было холодно, сыро; факел в руке графини нещадно чадил. Дойдя почти до конца, она остановилась, отдала факел Катрин и провела рукой по одной из стенок. Небольшая дощечка скользнула вниз, открывая в самом перекрытии ловко закамуфлированное окошко. Шум в зале, проникавший в проход, сразу усилился. Графиня потянула Катрин за рукав:
