– Он не знает. Мария ничего ему не рассказывала. Племянника
ее он не видел много лет. – Женька скривилась. – Меня не это
беспокоит. Если племянник ни при чем, у нас подозреваемого нет.
– Мы еще ничего толком не узнали, – начала я утешать
Женьку. – Взять хоть отца Кошкиной. Чем он занимался и откуда у него могли
появиться некие ценности?
– Тут тоже беда, – вздохнула подружка. – Петюня им
интересовался. – Я невольно вздохнула, сообразив, что подружка без меня
зря времени не теряла. – Ничегошеньки стоящего. Биография совершенно не
впечатляет. После армии поступил в техникум, всю жизнь работал на стройке,
бригадиром, потом прорабом. Двадцать лет на пенсии. Жил скромно, дом, садовый
участок, пчел разводил. Супруга на семнадцать лет моложе.
– Дети у нее есть? – спросила я.
– Нет. Только племянник. И, похоже, она его не жалует.
Говорят, тетка на редкость скверного нрава.
– Да-а, не густо, – вынуждена была признать я и саму
себя утешила: – Но это еще ни о чем не говорит.
– Конечно, – согласилась Женька. – Кошкина
исчезла, и все указывает на то, что это как-то связано со смертью отца, не зря
она тебе о родовом проклятье писала.
– Бывшему мужу известно, куда она уезжала на три дня?
– Нет. Говорю, они виделись не часто. Хотя не отметаю мысль
о том, что она хотела скрыть свой вояж неизвестно куда и сознательно о нем
умолчала. Ни подруга, ни соседи ничего о нем не знают, так что не удивительно,
что и бывший муж не в курсе.
– Как он вообще? Какое впечатление на тебя произвел?
– Нормальный дядька. Даже симпатичный. По-моему, к бывшей
жене хорошо относится. По крайней мере здорово переживал, что она куда-то
исчезла.
– Мог притворяться.
– Само собой, – не стала спорить Женька. – Только
смысла не вижу.
– А у племянника какой смысл?
Женька сокрушенно кивнула:
– Я тут напрягла одного человечка, подумала, может, Кошкина
завещание оставила. Так вот, комнату она приватизировала и завещала… отгадай,
кому?
– Ольгиному сыну.
– Точно.
– Он в армии. Ольга живет одна в двушке, так что не
нуждается.
– Ой, не скажи, мы ведь не знаем, что у нее на уме.
– Так кого хочешь подозревать начнешь, – отмахнулась
я. – Они с Ольгой подруги, Кошкина ей ключи от квартиры доверила, опять
же, детей у Кошкиной нет, а Ольгиного сына она, считай, вырастила.
– Это Ольга так сказала. Но о завещании, заметь, промолчала.
– Так, может, сама не знает.
Женька нахмурилась, собираясь что-то ответить, но тут я,
свернув в очередной раз, притормозила. Перед нами был офис, где трудился
племянник. Обычное здание, каких в городе сотни. Козырек над входом и табличка.
Стоянка забита машинами, пришлось проехать дальше и припарковаться в переулке.
Мы вошли в небольшой холл и увидели охранника. Он сидел за
столом и читал детектив, пристроив его на коленях, пребывая в убеждении, что
никто его хитрости не заметит. Когда мы подошли, он поднял голову и вежливо
спросил:
– Вы к кому?
– К Петренко, – ответила Женька.
Мужчина поспешно сунул книгу в ящик стола и потянулся к
телефону.
– Оля, тут Павла Ильича спрашивают, – сказал он. –
Да, две девушки. Как ваши фамилии? – обратился он к нам. Женька назвала
фамилии, он кивнул и попросил: – Подождите две минуты, сейчас за вами придут.
Мы пристроились на диванчике у окна, но почти в тот же миг
появилась девушка, окинула нас быстрым взглядом и с улыбкой сказала:
– Прошу.
Мы отправились за ней узким коридором. Женька не отрываясь
смотрела девице в спину и хмурилась. Девушка была хороша: высокая, длинноногая
блондинка. Деловой костюм подчеркивал достоинства фигуры. Белая блузка на груди
расстегнута чуть ниже, чем следовало, так что виден красный бюстгальтер. Шла
она плавно, точно плыла по коридору, и это несмотря на высоченные каблуки.
– Секретутка, – буркнула Женька.
Я скроила сердитую физиономию:
– Надо быть добрее.
– С конкурентками не церемонятся, их уничтожают.
– Это ты о чем?
– Все о том же. Тебе хорошо, ты замужем, а у меня вот такие
олигархов уводят. Впрочем, этой слабо.
Почему «слабо», я так и не узнала, девушка распахнула перед
нами дверь, и мы оказались в роскошной приемной, где за столом сидела точно
такая же блондинка, единственное отличие от первой – очки на кончике носа,
которые ей наверняка были без надобности. Она кивнула нам и дежурно улыбнулась,
после чего поднялась и распахнула дверь, что находилась рядом, и мы вошли в
просторный кабинет, где в глубоком белом кресле сидел мужчина лет тридцати и
пил кофе, глядя в окно. Заметив нас, он отставил чашку, поднялся и шагнул нам
навстречу.
– Добрый день! – Приветствуя нас, он чуть прищурился и
протянул руку. Я намеревалась ее пожать, но он запечатлел на моей руке поцелуй,
то же самое проделал с рукой подруги, после чего она стала смотреть на него как
на рождественский подарок, то есть по упаковке пытаясь оценить, чего от него
ждать, и очень надеясь, что на сей раз ей повезет.
Надо сказать, Павел Ильич способен был составить счастье
любой особы. Высокий, с отличной фигурой, стильной стрижкой и мягкой улыбкой.
Английский костюм и часы, которые стоили примерно столько, сколько Женькина
тачка. Я некстати подумала, что, возможно, это судьба и подружка наконец найдет
свое счастье, потом вспомнила, что мужчины с отличной фигурой, часами и прочим
в ее жизни уже были, но обходилась с ними Женька ничуть не лучше, чем с
Петечкой. Две блондинки мне тоже не очень понравились, вернее, они точно не
понравились Женьке. Тут мне в голову пришла вот какая мысль: если перед нами
племянник Кошкиной, то заподозрить его в том, что он желал ее гибели, чтобы
заполучить комнату в коммуналке, просто нелепо. Обстановка кабинета стоила
больше, чем можно было бы выручить за комнату. В общем, я мысленно вздохнула:
ищем не там. Однако Женька явно не считала визит сюда зряшным. Глаза ее сияли,
рот был раздвинут до ушей, я даже испугалась, что она, чего доброго, начнет
облизываться, но обошлось.
Между тем хозяин кабинета, покончив с поцелуями, надумал
представиться:
– Петренко Павел Ильич.
Женька назвала себя и родную газету, затем указала на меня
и, не дав мне рта открыть, возвестила:
– Анна Асадова, – с таким видом, что становилось ясно:
в этом месте должны раздаться бурные и продолжительные аплодисменты.
