– О чем? – вроде бы удивился Павел Ильич.
– О чем-то, что можно было бы счесть родовым проклятием?
Павел Ильич серьезно посмотрел на меня, потом как-то
нерешительно улыбнулся, а в следующее мгновение уже тихо смеялся.
– Боюсь, что из истории моей семьи романа не получится.
Понять не могу, что имела в виду тетя… Знаете, если честно, мне она показалась…
немного… не в себе, одним словом.
– Чокнутой, что ли? – хмыкнула Женька.
Павел Ильич нахмурился.
– Я не стал бы называть это именно так, но… иногда одинокие
женщины в ее возрасте очень увлекаются своими фантазиями. Возможно, она что-то
вообразила… развод, смерть отца, ее собственное здоровье. Она сказала мне, что
живет на пенсию по инвалидности. Я еще подумал, что надо бы ей помочь.
Собирался позвонить, но все руки не доходили.
– Номер телефона она вам оставила?
– Да, мы обменялись телефонами. Но она мне тоже не звонила.
Я точно помнила, что в записной книжке номера телефона
племянника не было. Или она не успела занести его в записную книжку, или вовсе
не собиралась звонить.
– А почему вы спросили, не был ли я у нее?
– Из ее квартиры выходил мужчина, – вздохнула Женька.
Кажется, разговор ее начал утомлять.
– И что? – не понял Петренко.
– Мы пытаемся установить, кто это был.
– Собственно, я с трудом представляю, чего вы хотите? –
задал он вопрос, а я подумала: «Странно, что он не задал его раньше».
– Пытаемся найти вашу тетю, – вторично вздохнула
подружка.
– Возможно, она не заинтересована в том, чтобы вы ее нашли.
– Возможно, – согласилась я. – Тогда письмо писать
не следовало. Вы же должны понимать, что ситуация странная: это письмо и ее
внезапное исчезновение.
– Ах, ну да, вы же пишете детективы, – усмехнулся он,
но тут же посерьезнел. – Конечно, то, что ее нет уже… неделю, вы сказали?
В самом деле странно. Но… она могла уехать куда-то, а соседи и знакомые не в курсе,
потому что она просто забыла им сказать. Или не захотела.
– Однажды она уже отлучалась на три дня, – кивнула
Женька. – Как раз после похорон.
– Вот видите. А куда отлучалась?
– Понятия не имеем.
– Жаль, – вздохнул он. – Будем надеяться, что с
тетей все в порядке и она вскоре появится.
Эту фразу я сочла сигналом, что разговор окончен. Однако
Петренко вроде бы никуда не спешил, предложил еще чаю, но я от чая отказалась,
поднялась и кивнула Женьке.
– Павел Ильич, извините, что отняли у вас время.
– Что вы, речь идет о моей тете. Кстати, как вы считаете,
может, мне следует обратиться в милицию? В конце концов, человек не
показывается дома… Хотя не знаю, что скажу им…
– Не беспокойтесь, в милиции мы уже были, – ответила
Женька. Он чуть приподнял брови и изрек: «Н-да?», после чего кивнул. –
Соседка заявление написала.
– Неужели все так серьезно? – развел он руками. На это
мы ничего отвечать не стали и направились к выходу. – Я вам очень
благодарен, – вдруг заявил он. – В наше время не часто встретишь
людей, готовых откликнуться… – На что мы там откликнулись, я так и не узнала,
потому что Петренко резко сменил тему: – Я вот что подумал: а не поужинать ли
нам вместе? – Взгляд его, обращенный ко мне, а затем и к Женьке, прозрачно
намекал, что ничего общего с благодарностью его предложение не имеет. –
Как вы? – застенчиво спросил он; застенчивость ему так же удавалась, как
Женьке скромность.
– Если муж возражать не будет, я не против, – кивнула
я. Женька закатила глаза, но тут же улыбнулась еще шире.
– Надо подумать, – пропела она. На раздумье ушло ровно
четыре секунды, после чего она кивнула: – Идея в самом деле не плоха.
– Тогда я вам позвоню, если не возражаете. Вы ведь звонили
мне с мобильного? Следовательно, ваш номер у меня есть.
Он вместе с нами вышел в приемную и проводил до двери.
– Чего ты сунулась со своим мужем? – зашипела Женька,
когда мы оказались в коридоре.
– Для тебя старалась, – съязвила я.
– Да? Ну тогда спасибо. – Женька почесала нос и
посмотрела на меня с сомнением. – Как он тебе?
– Красавец.
– Я серьезно.
– Серьезно красавец.
– А насчет всего остального?
– Бабник.
– Печально, но это почти вне сомнений. Одни секретарши чего
стоят, небось трахает их по очереди. Блин, время только зря потеряли. Петюню
придушу, – буркнула она.
– За что?
– За то, что не сказал, кто здесь заправляет. «Работает в
фирме», – передразнила Петю Женька. – Вот поросенок. Хотел поставить
нас в идиотское положение.
– Вряд ли.
– Не защищай супостата. Значит, так. Павел – мужчина очень
даже ничего, опять же на ужин хотел пригласить, за что боженьке спасибо, однако
для нашего дела он, боюсь, совершенно бесполезен.
Я пожала плечами.
– Чего молчишь? – не унималась Женька.
– С годовым бюджетом, который парень нам озвучил, битый час потратить
на разговор с какими-то девицами…
– Мы красавицы, – обиделась Женька.
– Само собой. Но все равно странно. Допустим, так легко на
встречу он согласился потому, что у него с твоим Альбертом дела, – кстати,
узнай какие на всякий случай. Но, сообразив, с чем мы пожаловали, он был просто
обязан нас поскорее выставить.
– Вдруг в нем сильно развиты родственные чувства? Что,
бабник не может быть хорошим семьянином? Ой, что-то я не то сморозила… дедушку
любит, портрет в кабинете держит.
– Вот именно. Это тоже странно.
– Почему? Там президент, мама и дед, по-моему, хорошая
компания. Ты же помнишь, что он рассказывал: собирался навестить деда, но не
собрался, тот взял да и помер, у Петренко чувство вины, то да се… ну и поставил
фотку. И с нами трепался, потому что видел в этом свой долг. Хороший парень,
одним словом.
Я пожала плечами, не зная, что возразить. Потом покосилась
на Женьку:
– Ты пойдешь с ним ужинать?
– Конечно. Должна же я пристроить себя в хорошие руки.
– А эти девицы?
– Уволю, – ответила Женька.
