Разумеется, теперь мы горели желанием выследить Наталью и о
первоначальной причине нашего появления в городе вроде бы забыли. Наташа в
церкви задержалась, я все-таки вспомнила о Волкове и посоветовала Женьке ему
позвонить. Женька набрала номер, но Волков оказался вне зоны досягаемости. Тут
и Наталья появилась. Мы были уверены, что она захочет встретиться со своим
любовником, раз уж у нее появилась возможность покинуть монастырь. Я считала,
что он живет в городе. В деревне, где все на виду, о ее отношениях с неким
мужчиной наверняка бы знали и слух дошел бы до матушки, после чего Наталье
пришлось бы покинуть обитель. Так что очень сомнительно, что это кто-то из
рабочих или жителей Рождествена. Правда, кроме Рождествена, в округе есть
другие деревни, но я была уверена, что сегодня любовники непременно встретятся.
Однако Наталья, вернувшись в машину, заехала в хозяйственный
магазин и через час уже стояла в очереди на паром. Можно было остаться в городе
и попытаться найти Волкова, чтобы прояснить кое-что из истории монастыря, но
Женька этой идее воспротивилась.
– Она с ним встретится, – упрямо твердила
подружка. – Сама подумай, ты бы упустила такую возможность?
В общем, мы отправились вслед за «Нивой», стараясь не
попадаться Наталье на глаза, но нас ждало разочарование. Оказавшись на другом
берегу озера, она прямиком поехала в монастырь. Притормозив на дороге, что вела
в деревню, мы проследили ее путь. «Нива» поднялась в гору и вскоре скрылась за
монастырскими воротами.
– Вот тебе и любовник, – вздохнула я. Женька обиженно
сопела, сидя рядом.
– Может, в город вернемся? – предложила она, немного
посидев в молчании.
– Это еще зачем?
– Ну… с Волковым бы поговорили.
– Позвони ему, связь есть.
Женька набрала номер, но телефон Волкова оказался
отключенным. Нам ничего не оставалось, как поехать в гостиницу.
Вера, обрадовавшись, что мы вернулись раньше, чем
планировали, вознамерилась нас кормить. Мы устроились на веранде и в результате
стали очевидцами появления в деревне еще одной личности. Разумеется, в тот
момент мы даже не догадывались, какую роль он сыграет в дальнейших событиях, но
само его появление произвело на нас неизгладимое впечатление.
Итак, мы с Женькой сидели на веранде, откуда могли обозревать
улицу от поворота, что делала дорога недалеко от гостиницы, и до самого леса.
Солнце жарило вовсю. В перегретом воздухе окружающие предметы чуть
подергивались, вроде бы скрытые некой волшебной дымкой, и одинокая фигура на
дороге в первый момент показалась мне нереальной, как будто привиделась. Но
человек приближался, и теперь сомнения отпали: по дороге шел мужчина в
мешковатых брюках, куртке, похожей на спецовку, с закатанными до локтей
рукавами, на ногах у него были резиновые сапоги, а за плечами рюкзак армейского
образца. Собственно, в том, что мужчина идет по деревенской улице, не было бы
ничего необычного, если бы не реакция жителей. Завидев его, две бабули, что до
этого момента болтали у колодца, поспешно скрылись за воротами своих домов, причем
забыв про ведра, которые теперь сиротливо стояли посреди дороги. Открытые окна
спешно закрывались, занавески задергивались, а собаки, вдруг точно разом
сбесившись, завыли. Улица мгновенно опустела, не только люди, но вроде бы даже
козы и куры куда-то попрятались, и только собаки, которых, кстати, тоже видно
не было, продолжали истошно выть.
– Ну, будет вам, будет, – громко сказал мужчина, и вой,
как по мановению волшебной палочки, стих.
Над деревней повисла жуткая тишина, даже шум строительных
работ сюда, казалось, не доходил, и лишь шаги незнакомца были отчетливо слышны,
точно он отбивал шагами мгновенья: одно, второе…
– Ущипни меня, – ошалело попросила Женька и, не
дожидаясь, когда я очнусь, сама ущипнула себя за руку и пробормотала: –
Обалдеть.
И в самом деле, сцена, что разыгрывалась перед нами, ни в
какие ворота не лезла, то есть она бы очень подошла какому-нибудь американскому
ужастику, но мы-то ведь были не в кино, а на веранде гостиницы в российской
глубинке. Было от чего себя щипать.
Мужчина между тем приблизился настолько, что я смогла хорошо
его разглядеть. Лицо, словно прокопченное солнцем и исхлестанное ветрами, было
изрезано морщинами. Собственно, такое лицо очень бы подошло старому морскому
волку из фильмов, которыми охотно потчует нас «Коламбия пикчерз», но до
ближайшего моря отсюда два лаптя по карте, а Голливуд вообще на другом конце
света. Мужчине могло быть и сорок пять лет, и пятьдесят, и даже
шестьдесят, – это что касается физиономии. Определить его точный возраст
было затруднительно из-за шрамов, которые вместе с морщинами щедро украшали его
лицо, причем шрамы были какие-то странные. Три параллельные полосы начинались
примерно от уха и рассекали подбородок, спускаясь к шее с противоположной
стороны. Похожие шрамы были и на лбу. Если это сделал какой-то зверь (а кто
еще? весьма похоже на когтистую лапу), оставалось лишь гадать, как глаза, рот и
нос незнакомца при этом остались целы. Длинные темные волосы были заплетены в
косу и перевязаны черной лентой, это придавало ему еще больше сходства с
морским волком, только треуголки не хватало да попугая на плече. Шел он легко,
пружинистой походкой, и тут я решила, что ему лет сорок, не больше, потому что
во всей его невысокой поджарой фигуре чувствовалась сила, а в походке молодой
задор.
Вера, которая в этот момент с испуганным лицом появилась на
веранде, истово перекрестилась и вздохнула, будто ожидая испытаний, а мы
поняли: мужчина направляется к нам. Он начал подниматься по лестнице, завидев
Веру, широко улыбнулся. Два ряда ровных белых зубов сверкнули как солнечный луч
в дождливую погоду, делая его лицо невероятно притягательным, что лишь усилило
сходство с голливудским персонажем.
«Ему не больше тридцати пяти», – решила я, и в этот
момент обратила внимание на его руки. От самых кистей они были синими от
татуировок, я невольно поморщилась, потому что всю эту тюремную романтику
терпеть не могла, но еще через мгновение застыла с открытым ртом. Ничего
похожего на популярные сюжеты: ни волков, ни тигров, ни дурацких надписей. Если
надписи и были, то прочитать их я не смогла: руки мужчины покрывали руны,
переплетаясь в затейливый узор, он скрывался под рукавами спецовки и вновь
появлялся на шее, которую обрамлял расстегнутый ворот.
– Здравствуйте, Вера Васильевна, – громко сказал
мужчина, посмотрел на нас с Женькой и опять улыбнулся.
– Здравствуй, здравствуй, Слава, – закивала она.
– Как здоровье?
– Спасибо. – Вера скрестила пальцы и жалобно посмотрела
на Славу, точно предлагая ее не мучить, а сожрать сразу, да и дело с концом.
