Женька обиженно засопела, по тому, как она хмурится, стало
ясно: она пытается найти аргументы, услышав которые я соглашусь с тем, что дети
Велеса до сих пор бродят по нашим лесам, вгоняя в столбняк случайных встречных.
– Женя, – попросила я. – Не увлекайся. Давай
мыслить здраво.
– Давай, – согласилась она и села рядом со мной. –
Славу ты видела, так?
– Так.
– Местные его боятся?
– Это нормально. Люди любят выдумывать глупости, а потом
свято в них верить.
– Отвечай по существу: да или нет?
– Допустим, да.
– Где-то он живет, верно?
– Конечно.
– Но попасть туда невозможно.
– Чушь. Просто он отлично ориентируется в лесу и умеет уйти
от преследователей. Допустим, это своего рода талант, но никакой мистики в этом
нет. Если бы у нас была хорошая собака, мы бы выследили твоего Славу в два
счета.
– Не думаю, что идея с собакой пришла в голову только
тебе, – съязвила Женька.
– Хорошо. Предположим, он знает, как собак сбить со следа,
специальные травы употребляет и так далее, но я настаиваю: Слава просто
человек, которому пришла охота жить уединенно. Я очень сомневаюсь, что это
самое Велесово вообще существует, – воодушевляясь все больше и больше,
говорила я. – В Рождествено теперь приходит только Слава, по крайней мере
ни о ком другом Вера не говорила. Велесово не могут найти, потому что такой
деревни нет. Живет в лесу какой-то бомж…
– А деньги у него откуда?
– Пенсию получает. Или охотится. А что? Сдает шкурки,
получает деньги. Всему есть логическое объяснение, по-другому просто не бывает.
– Самый простой способ разрешить наш спор – найти деревню.
Или берлогу Славы, если угодно.
– Ты что, спятила? По лесу за ним носиться! Да у нас и
собаки-то нет. Опять же неизвестно, когда он снова здесь появится.
– Но если все-таки появится, обещай, что мы попытаемся.
– Мы зачем сюда приехали? – вздохнула я. – У нас
же Кошкина…
– Ты прикинь, если мы Велесово найдем, это же будет
сенсация! – Глаза Женьки опять засверкали, она возбужденно размахивала
руками, а я напомнила себе, что имею дело с журналисткой. Их, как известно,
хлебом не корми, а дай сенсацию. Сообразив, что речи Женька будет произносить
долго, я, толкнув ее, сбросила в воду, а чтобы ей было не обидно, плюхнулась
вслед за ней сама.
Мы весело барахтались в воде, брызги серебряными каплями
оседали на наших лицах, а мы радостно хохотали. Вода в озере была прохладной, и
через некоторое время мы выбрались на берег погреться.
В монастыре ударили в колокола, призывая на вечернюю службу.
– Думаю, нам не мешало бы посетить обитель, – заметила
Женька.
Я и сама об этом подумывала. Если мыслями подруги целиком
завладело таинственное Велесово, то меня по-прежнему очень интересовала Наташа.
Возможно, удастся поговорить с матушкой и что-то узнать об этой девушке. В
общем, мы отправились в монастырь. Как выяснилось позднее, Женьку туда влекло
желание заручиться поддержкой господа в борьбе с нечистой силой, меня же
переполняли думы мирские.
На службе, кроме монастырских и нас с Женькой,
присутствовали Козлов, двое рабочих и женщина лет шестидесяти. По дороге к
монастырю мы ее не видели, значит, она пришла раньше, не из Рождествена, а из
какой-то другой деревни. Женька истово крестилась и кланялась, а я очень быстро
начала томиться, но покинуть церковь до конца службы сочла неприличным. Матушка,
конечно, обратила внимание на наше присутствие, но упорно на нас не смотрела.
После службы она, однако же, сама подошла к нам.
– Сегодня Наталья ездила в город, – сказала
настоятельница. – Я попросила ее зайти в управление архитектуры. Вашей
Кошкиной никто там не знает.
Признаться, это меня не удивило. Но Петечка не мог
ошибиться, значит, кто-то все-таки звонил. Теперь Наталья интересовала меня
даже больше, но поговорить о ней с матушкой не удалось, та, кивнув нам,
поспешно удалилась, и мы покинули церковь. Выйдя на улицу, мы обратили внимание
на женщину, которая была на службе, теперь она сидела на скамейке. Увидев нас,
улыбнулась и громко поздоровалась.
– Вы из Рождествена? – спросила с любопытством.
– Да.
– К кому приехали?
– Мы в гостинице остановились, – ответила я. – У
нас отпуск, вот и…
– Отдыхаете, значит, – усмехнулась женщина. –
Ну-ну… не больно-то рождественские к чужим приветливые. Или ничего?
– Нормальные люди, – пожала я плечами.
– Ну-ну, – вновь произнесла она, точно в этом сильно
сомневалась.
Женька, недолго думая, устроилась рядом с ней на скамейке.
– А вы сами откуда? – спросила весело.
– Из Прохоровки. Тут недалеко, шесть километров. Мне идти
надо, чтоб по-светлому успеть.
Она тяжело поднялась со скамьи, с любопытством глядя на нас,
чувствовалось, что-то не дает ей покоя. Женька это тоже поняла и вдруг
предложила:
– Давайте мы вас проводим. Нам все равно заняться нечем, а
небольшая прогулка нам не повредит.
– Если только чуток, до озера. Дед у меня захворал, –
начала объяснять женщина, направляясь к монастырским воротам. – Вот я и
решила, надобно Богородице свечку поставить.
Мы шагали рядом с ней, Женька сосредоточенно кивала, должно
быть, прикидывала, как вывести разговор на интересующую ее тему: о Велесове и
колдуне Славе. Однако первый вопрос задала Полина Ивановна, так звали женщину;
к тому моменту мы успели познакомиться, покинули монастырь и теперь вдоль озера
направлялись в сторону леса. Темной громадой он возвышался впереди, невольно
приковывая внимание.
– Говорят, сегодня в Рождествене Слава появлялся? –
вдруг спросила она, хитро взглянув на нас.
– Был какой-то Слава. А что в нем особенного? –
обрадовалась Женька.
– Неужто местные вам ничего не рассказали? Впрочем, они все
там молчуны, боятся.
– Чего боятся? – нахмурилась я.
– Знамо чего, грехов своих.
Я мысленно чертыхнулась в досаде. Если верить гражданам, у
местных грехов – точно блох на собаке, при этом ничего конкретного об этих
самих грехах узнать не удается. Может, на этот раз повезет? Только я собралась
развить эту тему, как вмешалась Женька:
– А этот Слава, кто он?
– Ну, вроде человек. Только дар у него особый.
– Какой?
