– Алло?
– Здравствуйте. – Это был директор. – Еле до вас дозвонился, все занято и занято… Вы не могли бы подъехать сегодня подписать договор об аренде?
– Конечно, могу. В четыре часа вас устроит?
– Да. Я буду на работе до шести.
– Прекрасно. До свиданья.
Я отключил связь, чувствуя легкое беспокойство. Вот только откуда оно взялось? Через секунду я понял его причину. «Все занято и занято…» Какого черта у меня была сегодня занята линия, если я никуда не звонил?
– Пошли на улицу.
– В чем дело? – Антонио почувствовал мое беспокойство.
– Хочу кое-что уточнить.
Мы вышли из дома. Подойдя к ближайшей телефонной будке, я набрал номер Толстого.
– Алло?
– Толстый?
– Ну?
– У меня к тебе один вопрос. Ты звонил кому-нибудь со своего нового телефона?
– Ну да. Ты знаешь, у меня полный набор всяких…
– Погоди, – перебил я его. – А с какой карточки ты звонил?
– Ну с той, что купил для тебя. Я же свой телефон вместе с ней купил.
У меня потемнело в глазах.
– А сразу ты не мог свою карточку себе в телефон вставить?
– А что?
– А то, что ты большой кретин.
– Да что случилось?
– Ты завалил нам всю операцию.
– Как?
– Так! Потом объясню…
В сердцах я нажал на кнопку разъединения связи и мрачно посмотрел на Антонио. Тот уже все понял.
– Нас повязали бы в тот же день.
Я молча кивнул. Этот идиот звонил по разным номерам с той карточки, номер которой я дал директору. Соверши мы то, что собирались, милиция вычислила бы нас в течение нескольких часов, распечатав на телефонной станции все номера, по которым звонили с этого телефона. Из-за глупости Толстого и его неумения просчитывать наперед элементарные ходы мы едва не погорели.
План пришлось отменять. Я позвонил директору и мрачным тоном (который не надо было подделывать) сообщил о том, что партию автозапчастей конфисковала таможня и мне нет смысла снимать сейчас склад. Посочувствовав моему горю, директор пожелал мне удачи.
* * *
– Да. Я имел в виду тот склад.
– Только телефон сам теперь покупай.
– Я вообще собираюсь провернуть все в одиночку. Хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.
– Как ты собираешься ограбить ювелирный в одиночку? – со скептическим видом скривился Антон. – И как ты найдешь помещение рядом с нужным магазином? Это нереально, один шанс на миллион!
Я щелчком отбросил погасшую сигарету. Точно в мусорную урну.
– Шансы на успех не так плохи, как могут показаться на первый взгляд. Меня будут возить и демонстрировать подходящие для ограбления места. Мне останется только выбрать понравившееся.
И я рассказал ему весь придуманный план в деталях. Антонио развел крепкими руками, почесал затылок и сказал свое обычное восклицание, выражающее у него высшую степень одобрения:
– Гениально!
Глава 8
На счастье, на счастье
Мне мама ладанку надела на тело,
Крещатик, Крещатик,
Я по тебе иду на дело, на дело.
Александр Розенбаум «Расцвели каштаны»
Через два дня я сошел с поезда на вокзале огромного города, раскинувшегося по обе стороны Днепра. Еще этот мегаполис называют Матерью городов русских, ну или просто Киевом. Едва сойдя на гудящий перрон, я почувствовал, как во мне просыпается азарт. В чужом городе я чувствую себя невидимкой. Особенно если город большой: Москва, Варшава, Киев…
Взяв такси, я назвал адрес гостиницы, но, не доехав до нее совсем немного, передумал и вышел на Крещатике. Я люблю Киев. Не так, как Львов, но все равно люблю.
И Крещатик, в частности.
Именно здесь, если верить Ильфу и Петрову, до революции работал знаменитый слепой (если не считать Гомера и Мильтона) Паниковский. Он выходил с очками и палочкой на Крещатик и просил какого-нибудь господина перевести его через дорогу. А на другом тротуаре у господина уже не хватало часов или бумажника.
Как красиво люди работали, с душой, с артистизмом! А сейчас? Не далее как на прошлой неделе я был свидетелем отвратительной сцены, которая имела место быть на Краковском рынке города Львова. Компания карманников (аж из пяти человек… Это уже не щипачи, а бандиты какие-то с большой дороги!) внаглую вытаскивала у выбравшихся на рынок горожан кошельки и бумажники. Граждан, пытавшихся возмущаться, угрожающе обступали со всех сторон и демонстрировали режуще-колющие предметы. После такого наглядного внушения у большинства потерпевших пропадала охота к разного рода возмущениям, но некоторые все же бежали с призрачной надеждой к стоящим неподалеку милиционерам. Но парочка скотов в форме, не имеющая ничего общего с такими словами, как «служение правопорядку» и «законность», имела процент от краж, работы наперсточников и местной «лотереи», поэтому делала все возможное, лишь бы правдоискатель поскорей забыл о приключившемся с ним инциденте.
Вот так нынче работают. Грубо, нагло и бесцеремонно.
Но вернемся на Крещатик. Мне нравится, когда в выходные дни проезжую часть перекрывают и люди могут спокойно гулять, слушать выступающих под открытым небом музыкантов, не опасаясь попасть под автомобиль. Скейтбордисты, танцоры, караоке… В общем, настоящий Диснейленд для тех, кто не может себе позволить более дорогие развлечения или хочет просто погулять в шумной толпе: себя показать и на людей посмотреть.
Помню, в детстве первым моим впечатлением от главной улицы столицы была ее монументальность. Почти полностью разрушенный в годы Великой Отечественной войны Крещатик был отстроен практически заново с поистине сталинским размахом. Широкая улица поражала стометровой шириной, а высящиеся по ее бокам огромные здания придавали ей вид Большого каньона, который я видел по телевизору в программе «Дискавери».
А знаменитые каштаны, которые растут повсеместно и устилают в конце весны улицы ковром из белых лепестков! Красота! Под каштанами на лавочках сидят уставшие гуляки, обалдевшие от городского шума приезжие из области, солдаты, отпущенные из части, и молоденькие студентки. Гуляки пьют пиво, а студентки трещат с очень деловым видом по мобилкам. Бритые солдатики, в форме времен сороковых годов, с жадностью смотрят на них, но денег у них хватает только на мороженое, которое они и покупают. Как говорится, лучше мороженое в руках, чем студентка, с которой вряд ли что получится. На другой лавочке пристроился бомж, он сосредоточенно читает газету «Коммерсант», проверяя то ли биржевые сводки, то ли курсы котировок акций. Ну, какой там сегодня индекс Доу—Джонса? Также бродят целыми семьями толпы провинциалов, выбравшихся на выходные в Саму Столицу!
