Я прислонил посох к груди, чтобы иметь возможность поднять обе руки ладонями вперед: в этот момент в зал вошел унылый коп, которого привлекли топот и ругань Брэддока. Одну руку коп держал на дубинке.
— Полегче, здоровяк, — громко сказал я, чтобы коп услышал. — Парень просто огорчен из-за своей супруги. Он не хотел ничего дурного.
Громила занес кулак, явно собираясь опустить его мне на голову, но тут один из его приятелей встревоженно произнес:
— Коп!
Каин замер и оглянулся. Возможно, офицер и весил несколько больше, чем следовало, однако он явно умел использовать это преимущество, а кроме того, у него были дубинка и пистолет. Не говоря уже о других копах, теоретически готовых прийти на помощь.
Каин разжал кулак, демонстрируя пустую ладонь, и опустил руку.
— Само собой, — сказал он. — Само собой. Недоразумение. Со всяким может случиться.
— Если хочешь уйти, лучше сделай это сейчас, — посоветовал коп Каину. — Иначе я тебя подвезу.
Каин и компания отбыли в угрюмом молчании, пронзая меня злобными взглядами — точнее, так, покалывая. Чем-чем, а остротой ума Каин явно не отличался.
Коп приблизился ко мне с проворством, не сочетавшимся с его внешностью. Этот парень знал свое дело. Он посмотрел на меня, затем на мой посох и сжал в руке дубинку.
— Ты Дрезден?
— Ага, — ответил я.
— Слышал о тебе. Ты иногда работаешь с Особыми Расследованиями. Называешь себя чародеем.
— Это верно.
— Знаешь Роулингса?
— Хороший мужик.
Коп крякнул. Качнул головой в сторону удалявшегося Каина и убрал дубинку.
— Этот парень — преступник. Закоренелый. Любит мучить людей. Держите ушки на макушке, мистер Чародей, если не хотите лишиться зубов.
— Ага, — кивнул я. — Черт, он такой страшный!
Коп смерил меня взглядом и фыркнул.
— Твои челюсти, — сказал он. Кивнул и пошел к выходу, возможно, желая убедиться, что Каин действительно отбыл.
В некотором смысле коп с Каином были весьма похожи. Первый с таким же удовольствием заехал бы второму дубинкой по голове, с каким второй огрел бы меня своим кулачищем. И оба проявили удивительную чувствительность по поводу пропавшей жены Брэддока. Но коп хотя бы использовал свои прекрасные порывы, чтобы помогать окружавшим его людям — разумеется, если для этого не требовалось слишком часто подниматься по лестницам.
Повернувшись к Маку, я увидел, что он по-прежнему стоит между парнем и дверью. Мак благодарно кивнул. Брэддок выглядел так, будто вот-вот расплачется или начнет кричать.
— Невелика потеря, — сказал я ему.
Парень оскалился, глядя на то место, где стоял Каин.
— Однажды Элизабет поставила его в неудобное положение. Он не привык к отказам и ничего не забывает. Вы думаете, это его рук дело?
— Вряд ли, — ответил я. — Мак, ты почему-то решил, что дело нечисто. Свет мигал?
Мак хмыкнул:
— Дважды.
Брэддок уставился сначала на Мака, потом на меня:
— Какое это имеет значение?
— Активная магия нарушает работу электрических систем, — ответил я. — Ломает мобильники, портит компьютеры. Более примитивные устройства, такие как лампы, обычно просто мигают.
Теперь на лице Брэддока неуверенность мешалась с отвращением.
— Магия? Вы ведь шутите, да?
— Этот разговор меня утомил, — заявил я, доставая из кармана пряди волос Элизабет Брэддок. — В этом заведении есть запасной выход?
Мак молча указал направление.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Мыш, идем.
Запасной выход вел в длинный, узкий, грязный переулок, тянувшийся параллельно Кларк. Ветер набрал силу, и ледяной дождь хлестал преимущественно по верху одной из стен. Повезло. Даже под слабым дождем трудно сплести устойчивое заклинание. А когда льет как из ведра, это практически невозможно, даже если заклинание совсем простое — например, поисковое.
Я проделывал это сотни раз, и процедура давно стала рутиной. Нашел чистый участок бетона под прикрытием стены и кусочком мела быстро нарисовал круг, подпитывая движение руки силой воли.
Стоило мне закончить — и результат не заставил себя долго ждать: меня накрыл энергетический экран, защищавший от случайной энергии, которая могла испортить заклинание. Тихонько бормоча, я снял с шеи серебряную цепочку с потертой старинной серебряной пентаграммой и привязал к центру пентаграммы несколько волосков Элизабет. Затем сосредоточился, ощущая, как энергия возле круга концентрируется в нечто почти осязаемое, прошептал несколько слов на фальшивой латыни и выпустил скопившуюся магию в пентаграмму.
Серебряная пятиконечная звезда вспыхнула, по металлу и привязанным к нему волоскам пробежала дюжина крошечных искорок статического электричества. Я поморщился. Какая небрежность — дать энергии превратиться в статику. А сам целую неделю пилил свою ученицу за ее ошибки.
Стерев мел ногой, я нарушил круг и посмотрел на Мыша, спокойно сидевшего неподалеку с распахнутой в собачьей ухмылке пастью. Мыш присутствовал на некоторых из тех уроков и был умнее обычной собаки. Насколько умнее, я не знал, но почти не сомневался, что он смеется надо мной.
— Это все дождь, — сообщил я ему.
Мыш чихнул и завилял хвостом.
Я хмуро уставился на него. Не уверен, что смогу смириться с тем, что мой пес умнее меня.
Дождь смыл бы заклинание с амулета, поэтому я аккуратно прикрыл его рукой, спрятавшись под стеной здания. Честно говоря, здесь не помешала бы шляпа. Возможно, стоит ею обзавестись.
Я поднял амулет и сосредоточился. Пентаграмма на цепочке задрожала, потом внезапным, резким движением качнулась в направлении дальнего конца переулка.
Присвистнув, я спрятал ладонь с амулетом в рукав плаща.
Она прошла здесь. И, судя по силе реакции, была до смерти напугана. Оставила хороший след.
Фыркнув, Мыш припустил по переулку, принюхиваясь. Конец его короткого поводка — в основном надевавшегося для вида — волочился по земле. Я не отставал. Через двадцать футов Мыш начал низко рычать.
Это было выдающееся событие. Мыш не издает звуков, если поблизости нет Чего-то Плохого. Пес ускорил шаг, и мне пришлось сделать то же самое.
Я понял, что рычу вместе с Мышом. Мне до смерти надоели Плохие Твари, достававшие жителей моего города.
Мы выбрались на улицу, и Мыш сбавил скорость. Сильный дождь способен смыть не только магию. Пес снова зарычал и оглянулся на меня, поджав хвост.
— Понял, — сказал я ему. Посохом приподнял полу длинного кожаного плаща, чтобы укрыть амулет. Выглядело все это странно — но не слишком.
