Я пожала плечами, приглядываясь к Нику и пытаясь сообразить,
чего следует ждать от жизни. Ник был чуть выше среднего роста и средней
комплекции, чем вводил в заблуждение некоторых неразумных здоровяков, привыкших
полагаться на свою недюжинную силу. Большинство из них после встречи с ним
становились калеками, те, кому повезло больше, на глазах умнели и зарекались
судить о человеке по внешности. Впрочем, внешность у Ника была выдающаяся, я
имею в виду физиономию. Никогда раньше мне не доводилось видеть у людей таких
глаз. Очень светлые, скорее голубые, чем серые. Ника можно было бы принять за
слепого из-за отсутствия какого-либо выражения в них. Я находила сравнение с
бутылочным стеклом наиболее удачным. Узкое лицо, без намека на румянец, загар к
нему тоже вроде бы не приставал, тонкий нос, как клюв хищной птицы, и узкие
губы, больше похожие на кривой шрам, чему способствовала привычка ухмыляться,
вздергивая верхнюю губу. На редкость скверная рожа. Хотя, когда требовалось,
Ник умудрялся выглядеть почти симпатичным. Говорил он всегда тихо. Кстати,
неплохой тактический ход. Когда он начинал говорить, все замолкали. Думаю, он
много работал над собой, создавая определенный имидж, но считать его
выпендрежником мешал тот факт, что Никита Полозов был по-настоящему опасен.
— Здравствуй, лапочка, — очень ласково сказал он,
взял меня за руку, притянул поближе и поцеловал куда-то в подбородок.
К его выкрутасам я давно привыкла, плюхнулась рядом,
удостоившись полного ненависти взгляда Арнольда: женщин он терпеть не мог, а
так как другой по соседству не было, то весь его гнев обрушился на меня.
— Похоже на большое горе, — констатировала я.
— Еще бы, — кивнул Ник. — Мы на грани
самоубийства. Пашка нас покинул. Навсегда. Арнольдик клянется отомстить
изменнику.
— На кого этот подлец променял тебя? — с невольной
усмешкой спросила я, просто чтобы принять участие в разговоре, хотя страдания
Арнольда меня не интересовали, но Нику могло не понравиться мое молчание, вот я
и старалась.
В ответ Арнольдик разразился бурными рыданиями. Ответил за
него Ник.
— Он нашел себе какого-то мальчишку лет семнадцати, уже
снял для него квартиру. Мальчишка целыми днями отирается возле зимнего сада с
рыжей таксой. Пашка в нем души не чает и дал Арнольдику полный расчет. С
разделом имущества.
— Я хочу, чтобы этому поганцу перебили ноги, —
перестав хныкать, заявил Арнольд.
— Ну, так какие проблемы? — усмехнулся Ник, и
Арнольдик решил зайти с другой стороны.
— Поговори с Павликом, — жалобно попросил
он. — Скажи, чтобы он ко мне вернулся. Тебя он послушает.
— Я не вмешиваюсь в сердечные дела, — хмыкнул
Ник. — Любовь такая штука.., приходит и уходит. Разбирайтесь сами. Катись
отсюда, — совсем другим тоном заявил он. — Ты мне надоел.
Арнольд поспешил извлечь свою тушу из глубокого кресла,
точно зная, что дважды Ник повторять не любит, и торопливо удалился.
Впервые застав Ника в компании жирного гомосексуалиста, я
поначалу очень удивилась, пока не поняла, что Арнольд являлся ходячей
энциклопедией злачных мест и людских пороков. В его сплюснутой голове, в
мозгах, заплывших жиром, были сотни имен, событий и чужих слабостей. Он знал о
многих людях такие интимные подробности, что мог быть по-настоящему опасен,
если бы не его крайняя осторожность. Их союз с Ником был плодотворным и
выгодным для обоих. Когда Нику требовался компромат на кого-то, он обращался к
толстяку, и у Арнольда всегда для него что-нибудь находилось (несмотря на
внешность и нетрадиционную ориентацию, дураком он не был, а в придумывании, как
заманить человека в ловушку, ему и вовсе не было равных). Близкое знакомство с
Ником избавляло его от издевок и служило залогом всеобщего уважения, по крайней
мере, открыто его оскорблять никто не рисковал.
Как только за Арнольдом закрылась дверь, Ник обвел взглядом
всю компанию. Парни убрали с физиономий дурацкие ухмылки и теперь всем своим
видом демонстрировали внимание. Разумеется, я тоже.
— Завтра утром отправляем груз, — сказал Ник,
прошелся по комнате, достал пиво из холодильника и кивнул мне:
— Ты поедешь.
Вообще-то в круг моих обязанностей это не входило, и я
спросила:
— Почему я?
Ник взглянул исподлобья, и вопрос был снят с повестки дня.
Но тут подал голос Розга.
— Мы вчетвером поедем? — спросил неуверенно.
— Ты мне здесь нужен, — наливая пиво в стакан,
ответил Ник. — Втроем справятся. — Парни переглянулись, но обошлись
без комментариев. — Завтра в шесть утра. Все как обычно. А теперь по
домам, дети мои. Вас ждут великие свершения.
Парни направились к двери, я тоже поднялась, но Ник меня
остановил:
— Сядь.
Я плюхнулась на диван. Розга, глядя на меня, пожал плечами,
пользуясь тем, что Ник стоит к нему спиной. Данный жест мог означать примерно
следующее: черт знает, что на него нашло. Ясно, что перспектива отправиться
завтра с грузом в моей компании нравится парням так же, как и мне, но спорить с
Ником себе дороже. Когда они ушли. Ник повернулся ко мне и спросил хмуро:
— Тебя опять вышибли с работы?
Разумеется, я не питала иллюзий, что он о данном факте моей
биографии не узнает, но не ожидала, что это произойдет так скоро. Ответить было
нечего, и я развела руками. Но так как Ник продолжал смотреть на меня,
буркнула:
— Мне она осточертела.
— Скажите, пожалуйста, — ухмыльнулся он. — И
что ты теперь намерена делать? Только не надейся, что я тебя опять куда-нибудь
пристрою.
Я тяжко вздохнула, демонстрируя тоску и отчаяние. На этой
чертовой работе Ник просто помешался. Он считал, что все мы непременно должны
где-нибудь работать, платить налоги и прочее, то есть выглядеть
добропорядочными гражданами. Сам он числился экспедитором в какой-то фирме. Не
знаю, кому он пытался заморочить голову, разве что себе. В определенных кругах
Ник был хорошо известен, а в правоохранительных органах тем более, так что
оставалось лишь гадать, зачем ему был нужен этот маскарад.
Последний раз он пристроил меня продавщицей в универмаг.
Торчать целый день за прилавком, растягивая рот в дурацкой улыбке, в мои планы
не входило, и я приложила максимум усилий, чтобы хозяин от меня поспешил
избавиться. Я сумела так его допечь, что он выгнал меня, наплевав на возможный
гнев Ника.
— По мне хоть с голоду подохни, я палец о палец не
ударю, — продолжал ораторствовать Ник.
Всерьез в такую перспективу я не верила, кое-какие деньги у
меня были, трачу я очень мало, так что голодная смерть мне не грозит.
