— Немного. С полгода назад я брал у него интервью, и
еще тогда меня поразила красота твоей подруги. Я даже выпрашивал у нее телефон,
намекал на возможное блаженство, но она была непреклонна, чем ранила в самое
сердце. И я решил, что брюнетки не для меня.
— А он нас не прогонит?
— Кто, Тони? Что ты, он на редкость миролюбив, несмотря
на боевое прошлое.
— Расскажи мне о своем друге, — попросила я.
— Честен, благороден, отважен. С женщинами ему
хронически не везет.
— Странно. По-моему, он очень симпатичный.
— По-моему, тоже. На самом деле он считал, что его
профессия несовместима с представлением женщин о семейном счастье. Он офицер,
воевал, но теперь ушел в запас, так что, может быть, у них с Машкой что-то
получится.
* * *
В ресторане мы действительно застали Машку с Антоном.
— Салют, амигос, — приветствовала их я.
Машка сидела в платье цвета морской волны, невероятно
красивая. Глаза ее сияли, правда, в тот момент, когда она увидела меня, в них
появился испуг. Она виновато улыбнулась, сказала «салют» и поцеловала меня,
пряча взгляд.
Борька много пил, болтал сверх меры и умудрился чем-то
разозлить Антона. Пока мужчины спорили, Машка тихо спросила:
— Ты сердишься?
— Нет, с чего ты взяла?
— Я вижу, сердишься. Ты считаешь, я не должна была
этого делать.
— Ты сидишь в ресторане с парнем, я тоже здесь сижу и
тоже с парнем. С какой стати мне сердиться?
Спор мужчин грозил перерасти в ссору. Антон горячился,
Борька, с красным лицом, не в меру резкий, продолжал над ним посмеиваться.
— Идем потанцуем, — позвала я Борьку.
Он с готовностью поднялся, Машка с Антоном тоже пошли
танцевать. Когда мы вернулись к столу, атмосфера дружеского ужина была
восстановлена.
— Еще одно слово о политике, — предупредила
Машка, — и дамы поменяют кавалеров.
— Серьезное предупреждение, — кивнул
Борька. — Смотри, кто пришел, — вдруг сказал он Антону.
Я проследила его взгляд: в зал вошли трое мужчин. Впереди
высокий брюнет, в шикарном сером костюме в полоску, блистал белозубой улыбкой и
бриллиантовыми запонками. Он был вызывающе красив и сам себе безумно нравился.
Узкие усики делали его похожим на героя немого кино. Женщины дружно проводили
его взглядами.
Физиономия этого парня часто мелькала на страницах газет,
так что я без труда поняла, кто передо мной. Рахманов Олег Николаевич (правда,
с отчеством я могла напутать, ну да бог с ним, с отчеством), известный в городе
адвокат, личный друг и, по слухам, компаньон господина Долгих в его
малозаконном бизнесе. Редкая сволочь в красивой упаковке.
Мне вдруг стало смешно, потому что, шествуя по залу и
раскланиваясь, он невероятно напоминал Ричарда Гира в «Чикаго» — уверенность,
напор и само очарование. Пародия на опереточный образ.
Рахманов повернулся в нашу сторону, и улыбка его вышла из
берегов. Он уверенно направился к нам, за версту протягивая руку и восклицая.
— Тони, дружище!
Антон вскочил, и они заключили друг друга в объятия.
— Рад тебя видеть, — приговаривал Рахманов, косясь
на меня.
— Решил отдохнуть в мужской компании? — спросил
Антон.
— Деловая встреча. Мой привет дамам.
Я заметила, что Борьке он руки не подал, ограничился едва
заметным кивком, а Борька и вовсе его проигнорировал.
— Знакомьтесь, — продолжая стоять, сказал
Антон. — Это Мария, из-за нее я теперь не сплю по ночам.
— Надеюсь, с удовольствием? — банальности Рахманов
произносил с видом царя Соломона.
— Какое удовольствие, если я не сплю в
одиночестве? — развел руками Антон.
— С Борисом вас знакомить не надо…
— Это уж точно, — буркнул Борька.
— А рядом его любимая девушка, Юля.
Рахманов вновь задержал взгляд на мне, затем перегнулся
через стол и поцеловал мне руку.
— Преклоняюсь, — сказал насмешливо, метнув взгляд
в сторону Борьки. — Редкая девушка способна его вынести.
— Да пошел ты… — пьяно отмахнулся тот.
— Не позволяйте ему напиваться.
— А это мой друг Олег, — продолжил Антон, теперь
представляя Рахманова нам. — Собственно, он так известен в нашем городе,
что его представлять даже как-то неловко.
— Адвокат дьявола, — кивнул Борька.
— Надеюсь, такие красивые девушки не имеют отношения к
журналистике? Терпеть не могу журналистов.
— Ага, ему куда больше нравится помойка под названием
политика, — не унимался Борька. — Мы еще увидим этого парня в
Государственной думе.
— Бери выше, Боря, бери выше! — засмеялся
Рахманов. — Приятного вечера. — Он кивнул всем по очереди, и Антон
занял свое место.
— Не понимаю, что у тебя общего с этим надутым
павлином, — начал приставать к нему Борька.
— Детство, — пожал плечами Антон. — Тебе
прекрасно известно, что мы дружим с того момента, как научились ходить.
— Тебе не приходило в голову, что он давно отклонился
от маршрута?
— Ты к нему несправедлив.
— Это ты мне говоришь? Твой друг — цепной пес подонка
Долгих. Всякий раз, когда того собираются взять за задницу, появляется этот
хлыщ со сводом законов под мышкой и…
— Ты же сам сказал: со сводом законов. Он не нарушает
закон, он прекрасно выполняет свою работу…
— Не нарушает? О господи, не нарушает… Торговля
оружием, наркота… Такие сволочи, как он, превратили страну в побирушку, и им
плевать на все, лишь бы набить карманы, а потом свалить куда-нибудь.
— Не начинайте сначала! — взмолилась Машка. —
Давайте поговорим о чем-нибудь приятном.
— Приятно — это когда таких, как Рахманов, ставят к
стенке.
— Точно, — вмешалась я, видя, что разговор
приобретает опасное направление, и желая все обратить в шутку. — Выпьем
еще и всех поставим к стенке.
— Свобода или смерть! — хихикнула Машка.
— Да здравствует команданте! — подхватила я.
