А новости были такие. Машка состояла в любовной связи со
своим шефом. Человек семейный, он вскоре начал ею тяготиться и дал Машке
отставку, но почему-то не уволил. В этом месте Карасев сделал предположение,
что Машка его шантажировала, собираясь сообщить жене об измене благоверного, а
у супруги проблемы с сердцем. Но, насколько я знала, у мадам Угловой проблемы с
печенью, своего муженька она считала ничтожеством, открыто появлялась везде с
любовником, и меньше всего на свете ее интересовало, как проводит время
благоверный. Очень трудно мне было представить ее безутешной вдовой, хотя,
может быть, и правда рыдает дни и ночи напролет, но не это меня сейчас
интересовало. Итак, в среду, в 9.20 утра Машка вошла в кабинет своего шефа, а в
9.30 раздались два выстрела. Сбежались граждане со всего этажа и обнаружили
душераздирающую картину: в кресле, ткнувшись лицом в стол, Углов с
развороченной выстрелом головой, а в нескольких шагах от него Машка с
пистолетом в руках. Оружие принадлежало Углову, и хранил он его тут же, в
верхнем ящике стола. При виде граждан Машка впала в буйство, кричала что-то
нечленораздельное, но оружием никому не угрожала. Мало того, поспешно
отшвырнула его подальше от себя, а потом попыталась выпрыгнуть в окно.
Явившаяся по звонку милиция внятных ответов на свои вопросы не услышала,
присутствующие сошлись во мнении, что Машке необходим врач. Так она оказалась в
психушке. Карасев зря времени не терял, Машкину биографию изучил основательно и
не преминул упомянуть о судимости и о лечении от наркотиков в одной из клиник.
Портрет был законченным: неуравновешенная девица, которая пристрелила
любовника, узнав, что он ее бросил. Банальная история, если бы любовник не
являлся одним из заметных представителей областной администрации. «Разумеется,
господин Углов не мог не знать о прошлом своей секретарши, в противном случае
неясно, куда смотрела служба безопасности», — заметил автор. Далее тон
статьи менялся, шло сухое перечисление фактов: было произведено два выстрела, в
грудь и в голову, оба смертельные, пули выпущены из пистолета, принадлежащего
Углову, что подтвердила экспертиза, стреляли с очень близкого расстояния,
свидетели утверждали, что одежда и даже лицо Машки забрызганы кровью. Ни в
кабинете, ни в приемной никого, кроме нее и жертвы, не было. Истерика лишь
подтверждает Машкину виновность. Ее состояние до сих пор далеко от нормы,
давать показания она отказывается. Вот и все.
Я прочитала статью еще раз. Как бы убедительно ни звучали
доводы автора для других, я-то знала: Машка не могла убить Углова, не могла
выстрелить в человека в упор, даже если он умудрился довести ее до бешенства…
Чем, интересно? Дурацкими придирками? Она к ним давно привыкла. И уж ее точно
бы не взволновало его решение дать ей отставку, скорее она бы вздохнула с
облегчением.
Машка Углова не убивала, именно это мне предстояло доказать
другим. Забыв про осторожность, я позвонила Рогозину по мобильному.
— Вернулась? — спросил он вместо приветствия.
— Надо встретиться, — сказала я, и через двадцать
минут мы сидели с ним в Семеновском парке, точно двое влюбленных.
Погода мало располагала к отдыху на природе, а мое
настроение тем более.
— Что произошло? — хмуро спросила я, тряхнув
газетой, которую продолжала держать в руках.
— То, что я предсказывал, — ответил Рогозин не
спеша, глядя куда-то поверх берез, росших напротив. — Углов давно не
устраивал господина Долгих, и тот поспешил от него избавиться.
— Кому понадобилось подставлять Машку?
— Подставлять? — переспросил он.
— Вы ведь не думаете, что она в самом деле… — Я не
успела договорить, Рогозин весьма выразительно пожал плечами.
— Надеюсь, что нет. Хотя… Полозов умеет убеждать людей.
— Я не верю, что это она.
— Естественно. Я бы на вашем месте тоже не поверил.
— Не трудитесь убеждать меня в том, что я могу
ошибаться. Лучше давайте подумаем, как найти настоящего убийцу.
— Настоящий убийца мне хорошо известен — это господин
Долгих. И его причастность к убийству Углова, а также и нескольким другим я и
собираюсь доказать.
— А Машка?
Он вроде бы удивился.
— Сейчас мы все равно не сможем ей помочь.
— Вы знаете, где она?
— В психиатрической больнице, в первом отделении,
проходит интенсивную терапию.
— Ей колют всякую дрянь, чтобы она превратилась в
идиотку?
— А вы хотели бы, чтобы ей кололи то, к чему она давно
пристрастилась?
— Вы мне поможете? — резко спросила я, а он
усмехнулся.
— Я же сказал…
— Я сейчас не об этом. Вы поможете мне вытащить Машку?
— Как? Взять больницу штурмом? На тот случай, если вас
такая идея посетила, предупреждаю: охрана там не хуже, чем в тюрьме, да и найти
Марию будет непросто. Так что шею вы себе свернете, а ей не поможете. Но если
вы даже каким-то образом смогли бы… Что дальше? Вы должны понимать: и она, и вы
сразу станете мишенями.
— Что же делать?
— Работать, — вздохнул он. — Претворять в
жизнь намеченный нами план. И когда…
— А Машка будет оставаться в психушке? — не
выдержала я.
— Поверьте, больница — это самое безопасное место для
нее на сегодняшний день. Мы ей не поможем, то есть мы можем помочь, лишь
действуя строго в рамках закона.
Он еще что-то говорил, но я его не слушала. Меня переполняло
отчаяние, а еще злость. Я была уверена: останется Машка в психушке или
переместится в тюрьму, для Рогозина значения не имеет, у него собственные
планы, и Машкина трагедия, по большому счету, его не волнует, а если и волнует,
то только как возможность зацепить Долгих.
* * *
Пытаясь найти выход, я позвонила Рахманову. Он был в зоне
недосягаемости и пребывал там весь день. Вечером я звонила ему домой, и каждый
раз срабатывал автоответчик. Я поехала к нему на квартиру, уже догадываясь, что
все мои труды напрасны. Консьерж мне дверь не открыл, заявив, что Рахманова нет
дома, хотя я увидела свет в окнах его квартиры. Рахманов не желал со мной
встречаться, но я с маниакальным упорством стремилась к этому и утром появилась
в его офисе. На входе меня остановил охранник и вежливо попросил удалиться.
— Сволочь… — в бессильной злобе бормотала я и заняла
позицию рядом с конторой Рахманова. Но он так и не появился. Надеюсь, ему
пришлось спускаться по веревочной лестнице, чтобы избежать встречи со мной.
