— Не переживай. Вы помиритесь. Он женится на тебе, и ты
родишь ему двоих детей, мальчика и девочку.
— И умрем мы в один день. Я с утра, а он к обеду.
— Зря смеешься, — обиделась Кармен. — Я это
вижу так же ясно, как ты свой рояль.
— Ни хрена ты не видишь, старая пьяница, —
буркнула я, но она и ухом не повела.
— Все будет так, как я сказала. Тогда ты вспомнишь
мамашу Кармен и захочешь угостить ее рюмочкой, — хитро прищурилась она.
— Морда треснет, — направляясь к роялю, проворчала
я, но все же так, чтобы Кармен не слышала. — Мамули, папули кругом…
* * *
Дождь опять зарядил на несколько дней. Потом пошел снег.
Большие хлопья несло ветром, они падали на асфальт и тут же становились грязной
жижей. Увидеться с Машкой было невозможно, но мне разрешили передать ей
продукты. Чуть позже я стояла возле приземистого здания, окруженного забором с
колючкой, и пыталась отгадать, глядя на окна, за каким из них Машка. На самом
деле корпусов было пять, и тот, чей фасад я видела, административное здание,
вряд ли там Машка. Но мне хотелось верить, что она смотрит в окно и видит меня.
Я насквозь промокла, зябко дергала плечами и слизывала с губ снежинки. Свет в
окнах начал гаснуть, и вскоре все они стали темными. А я побрела к дому, но
где-то на середине пути изменила траекторию и направилась в бар, где обычно
отирались дружки Ника.
Мое появление было встречено настороженно. На бурную радость
я и не рассчитывала — с тех пор как Ник принялся везде таскать меня с собой,
парни предпочитали держаться от меня подальше, но на сей раз при моем появлении
воцарилось гробовое молчание. Правда, длилось сие недолго, приятели Ника,
поглазев на меня секунд двадцать, вернулись к игре на бильярде, но
чувствовалось, что моя особа их очень занимает.
Официантка принесла мне пиво, я сидела в гордом одиночестве,
жалея, что вообще явилась сюда. А причина моего появления здесь была проста:
мысль о недавних убийствах все еще меня занимала. Ник уверял, что всех четверых
убил Приходько, якобы тот сам перед смертью покаялся. Но лично я сомневалась —
и в том, что он покаялся, и в том, что убил. Хотя в пользу версии Ника говорил
такой факт: ночной бродяга, ходивший за мной по пятам, с некоторых пор больше
не появлялся.
Парни, закончив партию, устроились за стойкой. Один из них
подошел ко мне с кружкой в руках и сел без приглашения, дружки проводили его
заинтересованными взглядами.
— Привет, — сказал весело.
— Привет, — ответила я.
— Слышала новость? Вовку нашли.
— Купреева? — уточнила я, он кивнул. — Что
значит «нашли»? Он же вроде тетку хоронить уехал.
— Ага, — непонятно с какой стати развеселился мой
собеседник. — Выловили из речки с перерезанным горлом. — Он хитро
прищурился, глядя на меня. Я пожала плечами, не зная, что ответить. —
Говорят, у тебя был повод его не любить.
— А кого из вас я люблю? — удивилась я.
— Да и мы тебя на руках не носим, — резонно
ответил парень. — Но… Артем здорово нервничает. Как узнал о Вовке,
помчался к Нику. Он уверен: трупы — твоих рук дело.
— Придурок, — усмехнулась я. — Ник за такую
самодеятельность мне давно бы голову оторвал.
— Возможно. Но далеко не все так думают. Известно, что
он питает к тебе слабость.
— Это Ник-то? — удивилась я.
— Ну, может, не слабость…
— Вы бы поменьше языками болтали, — вздохнула
я. — Нику известно, кто убил парней, наглый дядя не так давно скончался.
— А как же Вовка?
— Так же, — передразнила я. — Сколько дней он
пробыл в воде?
Вопрос поверг парня в глубокие раздумья.
— Короче, Артем сильно нервничает, — хмуро
повторил он и добавил, поднимаясь:
— Я тебя предупредил, а там как знаешь. — И
вернулся к дружкам.
Я поспешила покинуть заведение. Настроение Артема было
понятно, так же как и то, что убийства связывают со мной. Действительно,
логично предположить, что парней в самом деле зарезала я. Но мне эти разговоры
ни к чему. Излишний интерес к своей особе я не приветствовала.
Подходя к дому, я вдруг почувствовала, что за мной кто-то
наблюдает, остановилась и несколько минут вглядывалась в темноту. Никакого
движения. Но чувство, что из глубины двора на меня кто-то смотрит, не
проходило.
Я еще немного постояла возле двери в подъезд и наконец вошла.
Свет горел только на втором этаже, я была уверена, что лифт уже не работает, и
направилась к лестнице. Наверное, я все-таки почувствовала приближение
опасности и поэтому сделала шаг в сторону, но слишком поздно. Удар чудовищной
силы обрушился мне на затылок, я рухнула на колени, но, как ни странно,
сознание не потеряла, глухо застонала и схватилась руками за голову, не в силах
хоть как-то сопротивляться. Дважды меня ударили по спине, скорее всего
резиновой дубинкой, а потом, схватив под мышки, потащили из подъезда, сжав
ладонью рот. Предосторожность совершенно излишняя, кричать я не могла, в голове
стоял звон, ноги ослабли, удержаться на них я даже не пыталась, но к тому
моменту уже сообразила, что нападавший был один. Мы оказались на улице, он
встряхнул меня и сказал:
— Двигайся, сволочь! — А я поняла, что это Артем.
Он тащил меня в глубь двора, где у него стояла машина,
наградил меня еще двумя тумаками, правда, на сей раз бил кулаком, и запихнул в
багажник своей тачки. Ехали мы минут тридцать, за это время я смогла
окончательно прийти в себя и даже оценить ситуацию. То, что Артем не убил меня
прямо в подъезде, внушало определенные надежды. Но в целом перспективы не
радовали. Ни одному моему слову он не поверит, так что, выходит, сегодня либо я
умру, либо он.
Я аккуратно пощупала свой затылок — крови не было, значит,
голову мне этот придурок не пробил. Уже хорошо. Я немного помассировала шею,
что позволило ненадолго отвлечься от скверных мыслей. Тут машина остановилась,
хлопнула дверца, а вскоре и крышка багажника открылась. В темноте я с трудом
разглядела Артема и порадовалась, что он по-прежнему один. Или не нашел
помощников, или желал сохранить свой подвиг в тайне.
— Вылезай, — буркнул он.
Я со стоном приподнялась и, неловко вывалившись из
багажника, спросила с обидой:
— Ты что, спятил?
