– Все будет хорошо.
Я не заметил, как открылась дверь. Я не мог ни видеть, ни слышать своей жены, пока она не заговорила.
– Ну, – произнесла она, и ее голос смял бумажный дом, который был выстроен из моих слов. – Разве это не приятно?
Это не было вопросом.
Ванесса отпрянула, повернулась на голос, в котором была свирепость. Барбара стояла в десяти футах: в одной руке – цветы, в другой – бутылка вина.
– Должна сказать, Ворк, что я немного удивлена. – Она бросила цветы в корзину для бумаг и поставила бутылку на боковой стол.
– Что ты здесь делаешь, Барбара? – В моем голосе не было поддельного гнева. Ванесса двинулась к двери, но Барбара продолжала, как будто не слыша меня.
– То, что ты говорил мне дома об этой маленькой неряхе, я думаю, сказал и ей. – Взгляд Барбары был направлен поверх головы Ванессы, как будто она хотела сфокусировать высокую температуру и легковоспламеняющуюся плоть. – Я предполагаю, что вы собирались еще один раз расслабиться перед расставанием. – Я видел, как поникла Ванесса, и почувствовал сбой в ритме своего сердца. – В честь былых времен. – Барбара ступила ближе, не сводя с Ванессы глаз. – Полагаю, я не ошиблась.
– Это не так, – сказал я. – Ничего подобного. – Но Ванесса уже направлялась к двери. Ее имя сорвалось с моих губ, но ноги медлили. Она прошла мимо Барбары, прежде чем я смог до нее дотянуться.
– Ты действительно думала, что можешь конкурировать со мной?
Ванесса повернулась, поймала мой взгляд на мгновение, затем хлопнула дверью. Барбара вопила у закрытой двери;
– Держись подальше от моего мужа, ты – белая шлюха!
И тут я не узнал себя. Гнев бросил меня в сторону Барбары, и я схватил ее за руку. Гнев поднял мою руку. Но я вовремя опустил ее и стал изо всех сил колотить по полу. Гнев захлестнул меня так, что хотелось пнуть ее, сокрушить окончательно. Гнев жаждал крови. Гнев искал выхода. И гнев был сильным.
Я должен был подавить его. Иначе, как мне казалось, я мог бы убить Барбару.
Должно быть, она заметила огонь в моих глазах, поскольку не произнесла ни слова. До сих пор она видела перед собой того самого мужчину, за которым была замужем десять лет и к которому привыкла. Тот был пустым человеком, скорлупой.
Если бы она могла прочесть в моих глазах правду, то никогда не открыла бы рта.
– Ты закончил? – спросила она. – Как ты считаешь, каким должно быть последнее действие мужчины?
– Полагается причинить боль?
– Правда иногда причиняет боль.
– Слушай, Барбара. Я уже говорил тебе. Между нами все кончено.
Она потерла внешней стороной ладони щеку.
– Мы закончим, когда решу я. Я не позволю делать из меня посмешище. Ни той женщине, ни тебе.
– Ты так похожа на моего отца, – заметил я и собрался уходить. Она улыбнулась, и я был поражен тем, что не заметил этого раньше. Она была как мой отец. Те же ценности. Та же отчужденность.
– Я принимаю это как комплимент, – высокомерно усмехнулась она, поднимаясь на ноги и одергивая одежду.
– Мои слова ничего не значат.
Она глубоко вдохнула через нос. Ее лицо вспыхнуло, глаза стали блестящими и твердыми, как новые десятицентовые монеты.
– Один из нас должен быть сильным, – сказала она. – И мы оба знаем, кто именно.
– Не смеши. Можно назвать лунатика гением, но в конце дня он снова станет лунатиком.
– Что это означает?
– Это означает, что навязчивая идея управлять не то же самое, что сила; это просто навязчивая идея. – Я думал о Ванессе. – Я знаю, как выглядит сила.
Не знаю, что она видела в моем лице: отвращение, возможно жалость. Моя жена никогда не была сильной, она просто злая, и в этом огромное отличие.
– Я тебе нужна, Ворк. Знаешь ты это или нет, но ты всегда будешь во мне нуждаться.
Пока я шел через пустой холл за Ванессой, вслед мне звучали финальные слова Барбары.
– Ты знаешь, где меня найти! – кричала она, и я ускорил шаг. – Ты вернешься. – Я побежал. – Ты всегда так делаешь! – На сей раз она ошиблась.
Я ударился о выходную дверь плечом. Она легко открылась, и полуденный свет, ослепил меня. Прищурившись, я увидел Ванессу за рулем грузовика. Она выезжала со стоянки и спешила к выходу. Притормозила на улице I но не остановилась, затем повернула направо и прибавила скорость, изрыгнув синий клуб дыма. Я бежал за ней, звал ее, слыша свое дыхание и биение собственного сердца. Люди вокруг оглядывались, но меня это не волновало. Я бежал по желтой полосе и звал Ванессу.
Она не остановилась.
Но я не собирался позволить ей исчезнуть и побежал к своему грузовику. Я догнал бы ее на дороге или дома. Где угодно. И мы закончили бы то, что начали.
Я выбился из сил, дышать было трудно, поэтому я упал на траву у дороги. Я споткнулся, потом взял себя в руки и спустился вниз. Стал возиться с ключами, нашел подходящий, вставил его в замок и повернул. Ванесса не могла уехать очень далеко, больше чем на милю.
Открыв дверцу, я поднял глаза и увидел Барбару, стоящую у стены дома и с бесстрастным лицом наблюдающую за мной. Мне нечего было ей сказать. Возможно, мои глаза сказали все.
Потом я забрался в кабину, завел двигатель и нажал на газ. Я сдал назад и направил грузовик к выходу. Внезапно моя вселенная изменилась: откуда-то наехали автомобили, заполнив стоянку. Зажженные фары. Униформы. Меня заблокировали, окружив транспортом.
Никто не вытащил оружия, но я видел пистолеты, и мое сердце екнуло. Мне стало трудно дышать; я знал, что случилось. Потом Миллз появилась возле моей дверцы и постучала в окошко, ее лицо было удивительно пустым.
Бесчисленное количество раз я мысленно проигрывал эту сцену: лежа с открытыми глазами ночью, чувствуя скрежет колес, такой резкий и неослабевающий. Тем не менее я думал, что этого никогда не случится, однако всегда представлял себе, как будет ликовать Миллз. В любом случае неизвестность была невыносима.
Я опустил стекло, не чувствуя своих рук.
– Не могли бы вы заглушить двигатель и выйти из автомобиля, пожалуйста. – Голос незнакомца.
Я сделал то, что меня попросили, и земля под ногами показалась мне эластичной.
Миллз захлопнула за мной дверцу грузовика, и я отчетливо слышал этот звук – хлопок закрывшейся металлической двери. Офицеры в форме расположились по обе стороны от меня; я их не знал и понял, что Миллз, должно быть, выбирала их лично.
Миллз продолжила, и, пока она говорила, мне скрутили руки, положили на капот моего собственного транспортного средства.
– Джексон Пикенс, вы арестованы в связи с убийством Эзры Пикенса. Вы имеете право хранить молчание…
