– Какая река? Какое оружие? Вот какие вопросы ты должен был задать. Меня беспокоит то, что ты их не задал.
Я не знал, что говорить. Он был прав. Невиновный человек спросил бы именно об этом.
– Я не убивал его, Хэнк.
– Расскажи мне об оружии.
– Нечего рассказывать.
– На твоей стороне не так много людей, Ворк, и ты можешь остаться в полном одиночестве. Я не помогаю тем, кто мне лжет; это так просто. Так что у тебя есть минута, и подумай, прежде чем произнесешь следующие слова.
Я никогда не видел Хэнка таким напряженным, как будто он мог ударить меня кулаком в лицо. Это было больше чем гнев. Он чувствовал себя обманутым, и я не мог его за это винить.
Если Джин не нажимала на курок, то у меня уже не было никакой причины лгать насчет оружия. Собственно, я даже хотел, чтобы оно было у полиции, если это позволит признать виновной Алекс Но я вытер пистолет и бросил в реку, что само по себе уже являлось преступлением. Но самым важным для меня было найти Ванессу, и, если бы Хэнк помог мне в этом, я рассказал бы ему все, что он хотел знать. Но сначала мне нужно было задать один вопрос.
– Как они нашли оружие?
Мне показалось, что Хэнк собрался уезжать, поэтому я снова обратился к нему:
– Клянусь Богом, Хэнк. Расскажи мне только это, и я отвечу на все твои вопросы.
Мои слова заставили его задуматься.
– Был анонимный звонок: полиции сообщили, что видели, как кто-то бросил оружие в реку. Водолаз из отдела шерифа спустился в реку утром и нашел пистолет прямо в том месте, где указал звонивший. Это было час назад. В полиции знают, что это оружие Эзры, потому что на нем его инициалы.
– Им известно, кто позвонил? – Я думал об Алекс Она должна была знать, что оружие уже чистое, прежде чем сделать нечто подобное. Она не захотела бы, чтобы следы привели к ней.
– Парень не назвал себя, но описал того, кто чертовски похож на тебя. То же самое телосложение, тот же возраст волосы, автомобиль. Они пробуют вычислить этого парня. Если его найдут, ты первым узнаешь об этом. Миллз тебя накроет так быстро, что не успеешь и глазом моргнуть, И он тебя опознает, непременно, тогда ты будешь обвинен.
– Это был парень? – удивился я. – Позвонивший?
– Ты что, не слышал меня? Тебя пробуют связать с этим оружием.
– Но позвонивший… Это был мужчина?
Не женщина?
– Слушай. Это все, что я слышал, понятно? Я не говорил с ним по телефону. Теперь расскажи об этом гребаном оружии. Я не хочу повторять.
Я тщательно изучал его лицо. Он хотел, чтобы я оказался невиновен. Не потому что любил меня, хотя такое тоже не исключено, а потому что не мог ошибиться в таком деле, как это. Хэнк Робине никогда не помог бы убийце и как любой другой, ненавидел, когда его разыгрывали.
– Ты хочешь знать, почему я выбросил в реку оружие, если не убивал его. – Это было утверждение, не вопрос.
– Теперь кое-что проясняется.
И я наконец заговорил, я не останавливался, пока не объяснил ему все. За все это время он не проронил ни слова.
– Итак, ты собирался поджариться ради Джин.
Я кивнул.
– Именно поэтому ты выбросил оружие.
– Да.
– Расскажи мне еще раз, почему ты подумал, что Джин нажала на курок.
Ничего конкретного я не мог рассказать. Я ни с кем не мог обсуждать ту ночь, когда умерла мама, – ни с Хэнком, ни с кем-нибудь другим. Я не знал, примет ли он мое объяснение без понимания того, что могло заставить Джин убить Эзру, но это был шанс, который нельзя было упускать.
– У Джин долгое время не все было в порядке с психикой. У них с Эзрой были проблемы.
– Хммм, – протянул Хэнк. – Проблемы.
– Это семейные дела, Хэнк. Я не могу говорить об этом. Можешь верить мне или не верить. Помочь мне или нет. Но это все, что я могу сказать.
Он стих на целую минуту, глядя куда-то мимо меня.
– Ты много чего мне не говоришь.
– Да. Но, как я сказал, это семейные дела. – Я колебался. Мне не хотелось просить, но, кажется, я был близок к этому. – Я не убивал его, Хэнк. Он был лживым и высокомерным ублюдком. Хорошо. Я признаю это. Но он был также моим отцом. Во многих случаях я готов был избить его – но не убить. Поверь мне.
– А пятнадцать миллионов долларов? – напомнил Хэнк, и сомнение снова омрачило его лицо.
– Я никогда не стремился заработать как можно больше денег, – ответил я.
Хэнк поднял бровь, глядя на меня.
– Заработать деньги – это не то же самое, что их иметь. Ваш отец родился бедным. Держу пари, он понимал это.
– Я не хочу этих денег, – повторил я. – Никто их не получит. Он оставил мне также дом и офис. Это, вероятно, стоит около двух миллионов. Так что я продам их, отдам половину Джин и буду богаче, чем когда-либо планировал в своей жизни.
– Шестьсот штук баксов – не пятнадцать миллионов.
– Вполне достаточно, – произнес я.
– На такое может пойти один парень из миллиона. – Хэнк сделал паузу. – Ты тот самый парень, Ворк?
– Думаю, что да.
Хэнк откинулся назад на своем сиденье.
– Я бы взял эти пятнадцать миллионов, – сказал он, и я понял, что Хэнк поможет мне.
Он завел автомобиль и отъехал от обочины. В течение нескольких минут мы ехали молча.
– Так что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Хэнк. – Насколько я понимаю, у нас ограниченный выбор. Мы роем глубже под Алекс или отправляемся к Миллз, чтобы она проверила Алекс Теперь я понимаю: если ты не хочешь говорить с Миллз, то я с удовольствием сам организую все. Чем больше я думаю об этой идее, тем больше она мне нравится. Ты можешь прийти с повинной насчет оружия, хотя никто не говорит, что это надо сделать немедленно, Как только Миллз убедится в том, что необходимо открыть дело против Алекс возможно, мы сообщим ей обо всем Конечно, если найдут того, кто звонил, эта версия будет спорной. Миллз готова изгрызть тебе лицо, ее будет нелегко убедить. Она хочет обвинить, тебя. Это почти личное.
Я только слушал; мои мысли были далеко.
– Я думаю, что Алекс будет меня искать, – сказал я.
– Что ты имеешь в виду?
– Я рассказал Джин о своих подозрениях. Алекс не станет сидеть сложа руки. Она появится, чтобы найти меня.
Хэнк покачал головой.
– Если она убийца, то это последнее, что она сделает. Алекс будет ждать, пока все успокоится, чтобы приземлиться на тебя. Вся трудная часть дела сделана. Она может расслабиться и наблюдать за своими налоговыми поступлениями от выполненной работы.
– Возможно. – Я не пытался разубедить его.
