Пожарные уехали.
Обессиленные всем случившимся, мы ввалились в дом.
– Надеюсь, на сегодня с нас хватит, – негромко произнесла Валя.
В большой комнате что-то заскрипело, заскрежетало, и послышался дребезжащий «Бом!».
Я дернулась от неожиданности. Мы все как по команде повернулись на звук. Наверно, каждая из нас думала, что из комнаты навстречу нам вывалится некто черный и пылающий, со свиным рылом, клыками, истекающими ядовитой слюной, извивающимся змеиным хвостом и раздвоенными копытами… о чем думали ребята, я не знаю. Но им, видимо, передалось наше напряжение.
– Это же часы, – шепотом сообщила Дашка.
– Что?! – завопила я.
– Часы там, на стене, ходики старинные… – как могла, объяснила Дашка. Трясясь как осиновый лист, или, как любят говорить в деревне – поросячий хвост, я направилась в комнату.
Справа на стене мирно висели старенькие ходики, я их миллион раз видела, трогала гири в виде шишек, спрашивала у Глеба, откуда такой раритет. «От прошлых хозяев остался» – так говорил он. Хорошие ходики, рабочие, вот только кукушка не всегда выскакивала из домика, но «бом» часы произносили исправно, отсчитывая часы. Я уставилась на циферблат – одна минута после полуночи.
– Дашка, сколько времени?! – заорала истошно. Подруги вбежали следом за мной и тоже уставились на ходики.
– Они же не рабочие? – уточнила Валя.
– Не знаю…
Валя быстро достала свой мобильник.
– Девчонки, у меня первый час, – растерянно сообщила она. Что же получается – полночь только миновала?! Мы прожили целую вечность, бесконечную адову ночь, но на самом деле ничего этого не было? Но как быть с памятью? Я не сумасшедшая, я все помню, да и мои подруги тоже.
Ошалевшие от происходящего, мы с Дашкой тоже проверили мобильники.
– Есть! – крикнула Дашка, ее севший мобильник вдруг заработал, и она сразу же стала звонить кому-то.
Мы с ребятами вышли во двор и оглядели разрушения, причиненные пожаром и пожарными.
– Ну и ночка, – пробормотала Валя, оглядывая произведенный разгром в летней кухне. Она толкнула ногой перевернутый котел, он откатился в сторону, громыхая. Помимо горелого примешивались самые разнообразные запахи, один омерзительнее другого.
– Девчонки, что вы тут палили? – повел носом Юрка.
– В том-то и дело, что ничего, – ответила я.
– Да ладно, сочиняли зелье какое-нибудь, – усмехнулся Сашка.
– Нет, – виновато покачала головой Валя.
– Родители Глеба точно не обрадуются, – согласилась я, вздыхая.
– Да ладно, не грузитесь, – успокоили ребята, – тут делов-то всего ничего. Сейчас все быстро уберем, никто и не заметит.
И они без лишних разговоров принялись за уничтожение следов шабаша, то бишь пожара.
– И когда вы только успели, – недоумевал Юрка, мы же у вас были в одиннадцать.
– Долго ли умеючи, – отозвался Сашка.
А я вдруг вспомнила:
– Погодите, когда вы к нам приехали?
– В одиннадцать, тебе же говорят…
– А сейчас сколько?
– Лис, ты че, первый час вроде как, – Юрка с любопытством и недоумением уставился на меня. Я опомнилась и отмахнулась:
– Так, ничего, забей…
Итак, куда подевались пять с лишним часов?! Или больше, я запуталась уже?!
Мы переглянулись с Валей, а Дашка воскликнула:
– Да когда же начнется рассвет?!
– На рассвете, – пошутил Юрка.
До рассвета, судя по нормальным, человеческим часам, было еще далеко.
Мы ползали по двору, как сонные мухи, и толку от нас было не больше, чем от этих мух. Спасибо нашим друзьям, они и без нас прекрасно справлялись, только подшучивали над нами, что мы помороженные. Хотели нас отправить спать, но мы хором отказались. С ними мы чувствовали себя как будто безопаснее. Вскипятили чайник, выпили по большой кружке чая, немного взбодрились. И сами не заметили, как посветлело небо на востоке, на улице было свежо, тихо, и лишь вдалеке слышались отголоски грома.
– Гроза прошла стороной, – сказал Сашка, прислушиваясь.
Я посмотрела на вязанку хвороста, лежащую под стеной кухни, она была продавлена и опалена. Как будто кто-то сидел на ней, ага, кто-то большой и очень горячий… Ребята не придали значения вмятине на вязанке, они были заняты, смывали потеки гари с дорожек. Мы потихоньку осматривались. У калитки два крючка были просто вывернуты, втроем еле поставили на место. Ребятам решили не говорить, точно не поняли бы.
– Смотри, ни одного следа, – указала я на землю Вале…
– Стерли, наверное, – зевнув, предположила она. А Дашка, все это время изучавшая горизонт, воскликнула:
– Девчонки, смотрите, какое облако! Это ведь туда последний раскат грома ушел. Надо сфотографировать.
Мы повернули головы: облака были похожи на пышную завесу, опустившуюся на сцену после представления.
– Слушайте, девчонки, а мы молодцы! Пережили эту ночь, – сказала я, глядя на облака.
– Не думаю, что в этом есть наша заслуга, – сказала Валя. Дашка промолчала, увлеченно фотографируя облака на свой телефон.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Глеб и Олег приехали первой электричкой. Прибежали взволнованные, с бледными от бессонной ночи лицами.
– Что тут у вас случилось? – спрашивал Глеб, осматривая меня со всех сторон. – Лис, ты в порядке? Все живы?
– Да успокойся, Глебон, – остановил его Юрка, – ничего тут не случилось, да и не могло, мы же рядом. – И он самодовольно кивнул на брата.
Мне было стыдно. У Глеба было такое выражение лица, такое… В общем, если бы он заставил меня так волноваться, я бы его убила, честное слово!
– Глебушек, ты нас извини, мы тут немного чуть пожар не устроили, мы просто не знали, что труба не чищена…
Глеб слушал меня, и я видела, как приподнимаются его брови, ясное дело, он недоумевал. Тогда мы все собрались вокруг него и стали наперебой рассказывать о событиях минувшей ночи, опустив подробности о шабаше, разумеется. Олег обнимал за плечи абсолютно спокойную и сонную Дашку, она жалась к нему и блаженно жмурилась. «Вот безумные», – ворковал Олег, то и дело целуя ее в макушку.
Наши рассказы были довольно противоречивыми, и, если бы мне что-то такое поведали, я бы заподозрила рассказчиков во вранье. Но почему-то никто нас ни в чем не заподозрил. Наверно, потому, что парни так волновались, что, найдя нас в целости и сохранности, просто очень обрадовались.
Я вспомнила о том, что надо обязательно показаться на глаза моим бабушкам. А то как-то уж очень нехорошо все вышло. Знала бы, ни за что не согласилась бы на Дашкины уговоры. Но и ругать подругу я не хотела, не было сил.
