По дороге домой у меня вдруг заглохла машина. В воскресенье
вечером, когда народ еще на дачах или уже отдыхает возле телевизоров, на тихой
улочке, куда меня занесло, было совсем пустынно. В машинах я не разбираюсь, и
единственное, что могла, — попробовать завести ее еще раз. Безрезультатно.
— Вот черт! — выругалась я, вышла из машины и
стала ждать сердобольного проезжего автомобилиста, который либо устранит
неисправность, либо дотащит до ближайшего автосервиса. Телефона эвакуатора у
меня не было, вот и приходилось рассчитывать на человеческую доброту.
Я ждала уже минут десять, когда наконец появилась первая
машина. Роскошная тачка с тонированными стеклами плавно притормозила, я
улыбнулась, но улыбка тут же сползла с моего лица, потому что дверь
распахнулась, и я увидела господина Долгих. «Забавно, как сводит людей
судьба», — подумала я с невеселой усмешкой.
— Здравствуйте, Юля, — сказал он. —
Какая-нибудь проблема?
— Машина заглохла.
— Саша, — обратился он к водителю, —
посмотри.
Рослый парень вылез из салона и направился ко мне.
Улыбнулся, точно мы были знакомы и встрече со мной он очень рад, поднял капот,
что-то там подергал и сказал:
— Работы минут на пятнадцать.
— Отлично. Помочь девушке наша святая обязанность. А вы
садитесь, Юля, пока Саша трудится, мы с вами немного поболтаем.
В том, что Долгих сидит в своей машине, не было, конечно,
ничего поразительного. Но я долгие годы думала о нем с ненавистью и мукой, и
эта картинка показалась мне нелепой, слишком будничной, что ли, так что я
невольно растерялась.
— Садитесь, — повторил он, и я оказалась рядом с
ним.
Растерянность быстро прошла, и я сказала с усмешкой:
— Вы мой ангел-хранитель, всегда появляетесь вовремя.
— Приятно делать добро, — усмехнулся он в
ответ. — Особенно когда это ничего не стоит. Вы нервничаете или мне
показалось?
— Спешу на работу.
— Ах, ну да… Я слышал, вы работаете в кафе, развлекаете
проституток игрой на рояле.
— Самое подходящее для меня место.
— Это вы так сказали.
— А вы подумали. Не стесняйтесь.
— Вы ошибаетесь. Кто вам внушил такие странные
мысли? — засмеялся он. Я отвернулась, и на мгновение повисла неловкая
пауза. — Ваша машина вам совсем не подходит. Вам нужна спортивная модель
ярко-красного цвета.
— Мне и эта сойдет. А вы консервативны, — кивнула
я на его машину.
— Это для работы. Для души тоже есть.
— Не сомневаюсь. Я пойду, вдруг вашему водителю
понадобится помощь.
— Уверяю, он прекрасно справится. Все-таки вы
нервничаете. Отчего?
— Я же сказала, опаздываю на работу.
— Вот как… — Он улыбнулся, и мы опять замолчали.
Улыбка у него была удивительная: нежная, грустная и чуть
снисходительная, а глаза странные — взгляд жесткий и скорбный одновременно. Или
мне так показалось из-за его улыбки.
— Любопытно, о чем вы думаете, так пристально
разглядывая меня? — засмеялся Вадим Георгиевич.
— Вы, по-моему, тоже не страдаете чрезмерной
застенчивостью, — ответила я.
— Мне очень нравится ваше лицо.
— Ваше лицо мне тоже нравится.
— А сам я вам не нравлюсь?
— Не очень.
Он рассмеялся весело и заразительно, а я с удивлением
поняла, что не испытываю к нему привычной ненависти, скорее любопытство.
— Значит, я вам не нравлюсь? — перестав смеяться,
спросил он. — Можно узнать, почему?
— Вы и так знаете. Разве нет?
— Пожалуй, да, — ответил он, и я не поняла,
говорит он серьезно или насмешливо. — Надо полагать, вы считаете меня
своим врагом, а ведь, в сущности, мы очень похожи.
— Любопытно. — Я снова внимательно всмотрелась в
его лицо, силясь понять, зачем он затеял этот разговор. — Чем же?
— Главным. Силой, желанием жить, цепкостью, хорошей
хваткой.
— Не знаю, как вы, а я пока, кроме дерьма, еще ничего
не схватила.
— Грубость вам не идет.
— Прошу меня извинить.
— Красивым женщинам многое прощают.
Водитель Саша полез за какими-то инструментами в багажник,
на ходу крикнув нам:
— Еще минут пять.
— Ох уж эти машины… Вчера полчаса торчали в пробке. Как
мы еще выдерживаем в этом сумасшедшем городе? — вздохнул Долгих. —
Чтобы проехать расстояние от дома до работы, трачу кучу времени.
— А вы заведите вертолет и сделайте посадочную площадку
на крыше своего офиса.
— За кого вы меня принимаете? — насмешливо сказал
он и продолжил уже серьезнее:
— Если начать летать на вертолете, то, пожалуй,
забудешь, как выгладит родной город.
— Сверху видно даже лучше, — ответила я.
— Вы меня дразните? Думаете, это поднимет вас в
собственных глазах? Знаете, все ваши неудачи от постоянных компромиссов. Мне
известно, что вы лишились ребенка. Но захоти вы этого по-настоящему, легко
вернули бы его и женили на себе Олега, получив ту самую сытую и спокойную
жизнь, о которой, должно быть, мечтаете. Однако в глубине души вы считаете, что
это плохо, непорядочно и даже бесчестно. Разве не так? Отсюда все ваши неудачи:
жизнь толкает вас к одному решению, но ваша духовная сущность, точнее, все то,
что в вас успели напихать глупого и сентиментального, мешает вам. Но сила
характера и цепкость в вас все-таки побеждают, именно поэтому вы в своем
положении смогли многого добиться.
— Вы правы, я до сих пор жива и даже имею счет в
банке, — ответила я со злостью.
— Этого мало?
— В моем положении, как вы выразились, много.
— Так зачем же вам его менять? — вдруг резко
спросил он.
Я сделала вид, что наблюдаю за его шофером, чтобы выиграть
время. Когда я повернулась, лицо Вадима Георгиевича вновь было насмешливым, а
глаза смотрели странно-печально. Натолкнувшись на этот взгляд, я сказала
неожиданно для самой себя:
