— Ты прелесть, — засмеялась я. — Они говорили
тебе о любви? А ты им?
— Я говорю тебе.
— Мне почему-то кажется, что это правда, что ты в самом
деле никому никогда не говорил о любви, только мне. Да?
— Конечно.
— Как думаешь, мы будем счастливы? — спросила я
серьезно.
Он пожал плечами.
— Почему бы и нет? Ты — потрясающая девчонка, я —
парень что надо. У нас куча «бабок»… Думаю, все получится.
— Когда ты так говоришь, очень хочется щелкнуть тебя по
носу.
— Я знаю, что у меня дрянной характер. Иногда
удивляюсь, как ты меня терпишь.
— Не кокетничай, — улыбнулась я. — Ты просто
хочешь, чтобы тебя похвалили.
— Конечно, хочу. Разве я не заслужил похвалы?
— Заслужил.
— Вот видишь. Я замечательный.
А мне опять очень хотелось задать ему вопрос, и вновь я не
решилась, потому что чувствовала: стоит задать этот вопрос — и все разлетится
вдребезги. Разбить всегда просто. А что дальше? Что для меня жизнь без Павла и
его любви? К черту! Я ничего не желаю знать! Мы любим друг друга, и мы
счастливы. В конце концов, счастье стоит молчания.
— У тебя кожа точно светится изнутри, — сказал
Павел, и я вдруг поняла, что он все это время мучительно ждал моего вопроса, а
теперь понял, что его не будет: ни сегодня, ни завтра, никогда. Понял и
облегченно вздохнул.
— Мы что, весь день будем валяться в постели? — с
улыбкой спросила я.
— Ничего не имею против.
— А с голода мы не умрем? У нас даже хлеба нет.
— Это ужасно, — засмеялся Павел. — Только не
жди, что я пойду в магазин. Я лентяй. А ты?
— И я лентяйка. Но я знаю, что мужчин надо кормить, не
то у них портится настроение. Хорошая жена обязана кормить мужа, а я хочу быть
тебе хорошей женой. Поэтому в магазин пойду я.
— Ты прелесть. Деньги у меня в бумажнике, а магазин за
углом.
Я проворно встала и, шлепая босыми ногами, побежала в
ванную.
— Только недолго! — крикнул мне вслед
Павел. — А то я умру от тоски.
— Ничего, немного помучаешься, — помахала я ему
рукой.
Я быстро оделась, взяла деньги и вышла из квартиры. Женщина
лет сорока подметала лестничную клетку.
— Здравствуйте, — сказала я, улыбаясь.
— Здравствуйте, — ответила она и спросила:
— Вы наша новая соседка?
— Да. Мне сказали, здесь где-то рядом магазин?
— За углом. Вы в курсе, мы сами убираем подъезд? В
следующую пятницу ваша очередь.
— Да-да, хорошо.
Я шла по улице и улыбалась, и чувствовала себя такой
счастливой, что становилось как-то неловко перед прохожими. Казалось, все
обращают на меня внимание.
Привыкнув жить одна, я зачастую обедала в кафе, дома
готовила редко, еду предпочитала простую, но полезную, поэтому в моем шкафу
всегда можно было обнаружить пакет, а то и два макарон «Макфа». Вкусно, быстро,
и на талии никак не сказывается. Но сегодня мне хотелось показать свои
кулинарные способности, которые, как я была уверена, у меня есть. Я долго
выбирала продукты, размышляя, что сейчас приготовлю. Когда тележка была уже
полной, я все-таки прихватила пачку любимых макарон, купила бутылку вина и
довольная вышла на улицу.
Сумка оказалась тяжелой, и шла я медленно. Да, собственно, и
не торопилась. Шла и думала: как хорошо, когда у тебя есть дом, и в этом доме
тебя ждут.
Из-за угла вывернул парень, улыбнулся мне и сказал:
— Девушка, вам помочь?
— Спасибо, не надо.
— Сумка тяжелая. Давайте, я все-таки помогу.
— Спасибо, — повторила я.
Парень стоял, загораживая дорогу, и улыбался.
— Слушайте, — вздохнул он, — кроме тяжелой
сумки, в голову никаких других предлогов не приходит, а вы — девушка моей
мечты. Давайте познакомимся!
— Вы опоздали на целую вечность, — засмеялась
я. — Я вчера вышла замуж.
— Господи, как не повезло, — опять вздохнул
он. — Что ж, счастья вам! — И шагнул в сторону.
А я направилась к подъезду. Теперь женщина мыла лестницу.
— Нашли магазин? — спросила приветливо.
— Да, спасибо.
Дверь в квартиру была не заперта.
— Какая я растяпа, — покачала я головой и
улыбнулась. — Павел! — крикнула из прихожей. — Я вернулась!
Надеюсь, ты еще не умер от тоски и голода? — Павел не ответил. — Не
вздумай пугать меня, выскакивая из-за угла, я ужасная трусиха! — Я прошла
в кухню, выложила продукты и направилась в комнату. — Сейчас поцелую тебя
и начну готовить… — сказала я. — Да ты спишь? А еще собирался умереть от
тоски…
Я в самом деле подумала, что он спит, даже когда подошла
совсем близко. Наклонилась, чтобы поцеловать его, и только тогда мне в голову
пришла мысль, что он лежит как-то странно. Еще ничего не понимая, потянула
одеяло на себя и вдруг сказала:
— Не надо, пожалуйста… — не зная, кого прошу об этом.
Его грудь была кровавым месивом, обе простыни уже
пропитались кровью.
— Не надо… — еще тише попросила я и тогда поняла, что
случилось.
Лицо свела судорога. Я хотела позвать Павла, но губы странно
дернулись, и я вдруг замычала, протяжно и страшно. Я все тянула на себя
простыню, потом упала и поползла вдоль кровати, туда, где было его лицо. Руки
мои запутались в простыне и теперь были в крови, и я не чувствовала ничего,
кроме запаха крови. Я дотянулась рукой до его лица и что-то сказала, но опять
не услышала своего голоса, а только мычание, тихое и жалобное. И тут мои пальцы
коснулись его губ и ощутили слабое дыхание. Я рывком поднялась и схватила
зеркало с ночного столика, поднесла его к губам Павла, и зеркало запотело.
— Миленький, спасибо тебе, — прошептала я, теряя
рассудок, а потом заметалась по комнате, но заставила себя остановиться. —
Что же это я? Нужна «Скорая», быстрее.
Пальцы сводило, цифры расплывались перед глазами. И тут я
страшно, дико испугалась, испугалась, что не успею, не смогу. Я выскочила из
квартиры и пронзительно закричала:
— Помогите, ради бога, помогите!
