«По-твоему, мне нравятся такие воспоминания?» — огрызнулась она.
Арчер смотрел в какую-то точку над моим плечом.
— Так, — сказала Элоди. — Я не могу сделать тебя невидимкой, но под этими чарами ты не будешь чувствовать боль, и ущерб от враждебных заклинаний сократится. Правда, вечно чары не продержатся, так что я советую вам поскорее придумать, как удрать отсюда.
— Спасибо большое, а то мы бы сами не догадались!
— Нужна тебе защита или нет?
Арчер, насупившись, кивнул и крепче сжал мои руки. Миг — и магия Элоди хлынула мне на макушку, растеклась до кончиков пальцев и перелилась в Арчера. Элоди выпустила его руки, а мои вытерла о коленки.
— Вот, — сказала Элоди.
Арчер сжал-разжал пальцы и ответил:
— Спасибо.
— Не за что, — отрезала Элоди и исчезла, а я безвольно осела на пол.
Представляю, как это было изящно.
Потом я почувствовала сильные руки у себя на плечах, а в следующую секунду уже сидела, прислонившись к груди Арчера.
— Не думал, что это будет так странно, — сказал он.
Я слабо фыркнула.
— Не то слово! Как себя чувствуешь?
— Лучше, но если защита продержится недолго, надо бы тебе поскорее поговорить с миссис Каснофф.
Увы, это оказалось не так-то просто. В последующие дни я видела директрису только за обедом — та сидела, уставившись в стену. И как прикажете ее поймать один на один?
Возникли и другие трудности. Нам с Дженной не терпелось приступить к поискам гримуара, но Лара занимала все учебное время «тренировками» (на которые смотреть было по-прежнему невыносимо, хотя я и знала, что Арчер только притворяется, будто ему больно). А с заходом солнца двери комнат в общаге запирались. Я пробовала вызвать Элоди, но она после истории с защитными чарами ни разу не откликалась.
На пятый день я почувствовала, что схожу с ума.
— Надо что-то делать! — сказала я Дженне по дороге в оранжерею. — Мы здесь почти неделю и ни на шаг не приблизились к гримуару, понятия не имеем, как помешать сестрам Каснофф превратить детей в демонов, а миссис Каснофф я не могу застать одну, с тех пор как…
Дженна, застыв как вкопанная, ткнула пальцем в сторону озера.
— Вот, она сейчас одна.
На каменной скамье у самой кромки воды спиной к нам, с распущенными седыми волосами сидела миссис Каснофф.
— Елки зеленые, — прошептала я.
Столько времени пыталась застать ее в одиночестве, а когда это наконец произошло, я растерялась.
— Иди! — Дженна подтолкнула меня локтем. — Поговори с ней, а я тебя около дома подожду.
Я смотрела директрисе в затылок и не могла придумать, с чего начать. Столько всего нужно было сказать, что все в голове перемешалось.
Миссис Каснофф даже не обернулась, когда я села рядом с ней.
— Здравствуй, Софи, — произнесла она, глядя на воду.
— Здрасьте, — только и выговорила я.
— Она была такая тихая.
Сперва я не поняла, о ком говорит миссис Каснофф.
— Когда мы были маленькими. Отец боялся, что она вообще не заговорит.
Тут я сообразила, что речь идет о Ларе.
— А я знала, что в голове у нее постоянно идет работа. Все время, все время. Она была больше похожа на отца, чем я. «Цель оправдывает средства», — так он говорил. — Миссис Каснофф понизила голос до шепота: — «Цель оправдывает средства».
Я машинально накрыла ее ледяную руку своей. Кожа у директрисы на ощупь напоминала бумагу.
Я сказала:
— Все это неправда! Знаете, Проклятая школа для меня — не самое любимое место, но здесь было не так плохо. Уверена, вы не хотели вот этого. — Я обвела рукой туман, ветшающее на глазах здание, весь отравленный остров.
Миссис Каснофф на меня даже не посмотрела. Она продолжала шептать, качая головой:
— Он этого хотел. Ради этого он все отдал.
— Кто? — Горло перехватило, я с трудом выталкивала слова. — Ваш папа?
Я тряхнула головой. Нельзя раскисать, — может, другого случая поговорить с директрисой наедине не подвернется.
— Зачем меня сюда вызвали?
Миссис Каснофф обратила ко мне усталое, заплаканное лицо.
— Софи Мерсер. Демон в четвертом поколении. Единственная в мире. Другие, только что созданные, слишком… непредсказуемы. А ты… — Она обеими руками взяла меня за лицо. Я машинально дернулась. — Ты — наша главная надежда.
— На что?
— Это в крови, — негромко произнесла она. — В моей, в твоей, в крови Алисы и моего отца…
Миссис Каснофф умолкла, глядя сквозь меня.
— Что это значит?
Директриса отпустила меня. Ее глаза ничего не выражали.
— Миссис Каснофф!
Я потрясла ее за плечи, но она, кажется, не почувствовала. На меня навалилось отчаяние. Хотелось трясти ее, пока зубы не застучат. Что у нас в крови? Какая на меня надежда?
— Софи, — раздался чей-то голос.
Позади скамьи стоял Кэл. Он протянул мне руку и тихо сказал:
— Пойдем.
Я еще раз посмотрела на миссис Каснофф — белые волосы, опустошенное лицо… Взяла Кэла за руку, и он повел меня прочь.
— Я думала, вдруг она поможет, — сказала я, когда мы отошли подальше от миссис Каснофф. — Глупо, знаю, и все-таки… Кэл, она ведь любила нас. Любила школу.
Кэл выпустил мою руку, и дальше мы просто шли рядом. Кэл то и дело задевал меня локтем.
— Она больна, Софи, — проговорил он, когда мы поднялись на пригорок. Отсюда Проклятая школа выглядела совсем уныло.
— Больна, как и всё здесь, — вздохнул Кэл.
— Мне жаль, — сказала я, думая о том, как он сам любил Геката-Холл, как гордился им.
В его ясных карих глазах мелькнула насмешливая искра.
— Ты все время это повторяешь.
Я смущенно усмехнулась, дергая себя за край спортивной куртки (форма для занятий по самообороне стала еще уродливее прежнего; ярко-синий хлопчатобумажный трикотаж никого не красит).
— Ну да, я все время это чувствую.
Особенно по отношению к тебе, могла бы я добавить.
Кэл молча зашагал к дому. Я за ним, чуть поотстав. Так много хотела ему сказать и не знаю, с чего начать. Например: «Кэл, я, наверное, тебя люблю, только не в смысле влюбленности, хотя целоваться с тобой вообще-то очень здорово».
Или: «Кэл, я люблю Арчера, а к тебе у меня сложные чувства. Ты классный и вообще потрясающий парень, и мы вроде как помолвлены, а это добавляет путаницы и только усиливает бурление переполняющих меня эмоций и гормонов».
