– Я думаю, своя команда – это неплохо, если будем действовать правильно. Хорошо, что у меня есть еще порох в пороховницах.
Танака снова принялся собирать скатерть в складки. В пепельнице, полной кофе, плавал окурок. Он посмотрел на окурок и крикнул, чтобы принесли чистую пепельницу.
– Сию минуту, господин.
Официант направился к небольшому буфету и вернулся к столу с новой пепельницей. Вышел из комнаты, унося прежнюю, с кофе.
– Тебе надо сменить машину на "мерседес".
– Нет, сойдет и нынешняя. На "мерседесе" буду ездить, когда стану настоящим боссом. Сейчас есть дела поважнее.
– Я буду твоим шофером. Молодым такое поручать нельзя.
– Ну, ты их научишь. Как выживать в перестрелках, всем этим штукам. У меня на твой счет более серьезные планы, чем водить тачку.
– Понимаю.
– Сколько ты уже в деле?
– Всего год.
– Будь готов к тому, что это надолго.
– Я уже готов. Просто хочу быть уверен, что все, что делаю, – для семьи, и знать, что я не какой-нибудь сраный одиночка.
– Ты удивишься тому, какой я хороший стратег. Теперь не старые времена. Одного мужества недостаточно.
Танака бросил салфетку на стол и вышел.
Молодой человек сидел, уставившись на свой кофе. Официант принес бокалы с коньяком. Парень постучал ногтем по краю бокала. Раздался чистый звук.
– Брат прав, он ловок и умен, – пробормотал парень себе под нос. – Во всяком случае, для меня это неплохо. Я уже младший босс.
Он снова постучал ногтем по бокалу. Наслаждаясь звуками, повторял постукивание снова и снова.
Танака вернулся. Молодой человек на мгновение перестал стучать.
– Какой чистый звук.
– К чертям твой чистый звук.
Танака достал сигарету. Парень поднес ему огонь.
– Заканчивай с этим и пригони машину.
– Хорошо. – Молодой человек поднес бокал к губам и медленно выпил коньяк до дна. Замер, продолжая держать бокал у рта. – Готов спорить, это недешево стоит.
– Какое нам дело? Босс платит.
Молодой человек поднялся, кивнул и вышел из комнаты.
– Босс не должен казаться слишком богатым. Танака снова говорил с собой. Он опять принялся за скатерть. Начал подергивать коленом. Каблук беззвучно постукивал по ковру.
Окурки в пепельнице снова задымились. Танака некоторое время наблюдал за дымом.
– Господин, машина, – сообщил официант.
– Да, иду. – Рука его сминала скатерть. – Проклятый зажравшийся ублюдок, – бормотал он. Потом смолк. Посмотрел в потолок. На пол. На стену. Скатерть все еще держал в кулаке. – Узнаешь, как многому я научился в этом проклятом бизнесе. – Произнося это, Танака брызгал слюной на новую скатерть. – С девятнадцати лет. – Он покачал головой. – Восемь лет за стойкой бара.
Наконец он выпустил скатерть.
Начал вставать, но опять сел. Взявшись за скатерть, потянул ее со стола, затем остановился. Скатерть пошла морщинами и порвалась.
Танака пристально смотрел на нее.
Из-за дверей доносилось позвякивание посуды. Должно быть, убирали со столов. Поднявшись, он потянул материю, поднимая руку все выше и выше.
Когда Танака выходил из комнаты, он бросил прощальный взгляд на бесформенную тряпку на столе.
Пепел
На столе стояла ваза с единственным цветком.
Одна из стен была стеклянной и позволяла хорошо видеть машины, подъезжающие к входу в отель.
Танака неожиданно ухватил за рукав проходившего мимо официанта и кивнул на свою пепельницу. Официант, ничего не понимая, переводил взгляд со своего рукава на лицо мужчины.
– Что это с тобой? Ты что, не видишь, что там два окурка?
Слегка покрасневший официант низко поклонился и заменил пепельницу. Танака внимательно взглянул на чистую и коснулся ее дна дымящейся сигаретой. Она зашипела – кончик сигареты впитал каплю воды.
– Смотри. Ты принес мне мокрую пепельницу. Официант начал волноваться и покраснел еще сильнее.
– А я недокурил эту сигарету.
– Страшно сожалею, господин.
Официант хотел было взять пепельницу, но мужчина отвел его руку.
– Что ты теперь собираешься делать? – рявкнул он.
Официант затравленно озирался по сторонам. К столу подошел парень, уселся напротив Танаки, взглянул на официанта и усмехнулся.
Человек во всем черном, похожий на менеджера, подбежал к столику с непочатой пачкой сигарет и, низко поклонившись, протянул ее Танаке. Официант, точно марионетка, отвесил еще один поклон.
– Ну ладно. Все нормально.
Танака взял протянутую пачку и небрежно вскрыл ее. Менеджер увел официанта.
– Босс, вы больше не мелкая сошка. Не могли бы вы вести себя соответственно?
– Думаешь, это я из-за сигареты?
– Из-за чего же еще?
– Не понравился мне его взгляд.
Он вытянул сигарету из пачки. Парень поднес зажигалку, звякнувшую о массивный золотой браслет на его запястье.
В эти утренние часы в чайной отеля посетителей было немного. У окна расположились двое мужчин, в углу друг напротив друга болтали о чем-то парень и девушка. Играла тихая музыка – какая-то старая русская народная песня, входившая, наверное, в учебник музыкальной школы.
– Так Кураучи говорит, что дела его плохи?
– Да. Я заглянул к нему накануне; кто-то подбросил милую вещицу в его постель.
Парень поднял вверх оттопыренный мизинец и улыбнулся собеседнику.
– Итак, он получает старшую семью, а я должен быть доволен начинающей младшей. Мне это чертовски не нравится.
– Не говорите так, босс. Пока ничего не решено, и вы даже не знаете, сможет ли брат Кураучи держать всех в узде в старшей семье. Некоторые ему не верят.
– Значит, мне остается только сохранять спокойствие.
– Это самое разумное в подобной ситуации. Не думаю, что следует вмешиваться как старым знакомым и устраивать стрельбу. Лучше выждать, пока брат не попадет в неприятность. Тогда они сами прибегут к вам.
– Они вырвут все волосы у себя на заднице, когда это случится.
Мужчина зло бросил сигарету, едва прикурив ее.
На столике зазвонил большой переносной телефон. Молодой человек быстро поднял трубку, звякнув браслетом, резко ответил.
– Это от Мунакаты.
