– Приехали.
Машина остановилась. Я рассчитался с шофером, получил сдачу. Меня поразило, что я не выкурил ни одной сигареты, пока мы ехали сюда из Синзуку.
Мы поднялись по лестнице. Звук шагов. Не такой, как обычно. Между моими шагами вклинивался перестук высоких каблучков Йоко. Она чувствовала себя не совсем уверенно. Кажется, начала нервничать.
Я открыл дверь, и мы вошли в квартиру. Как всегда, у меня было чисто и опрятно. Холодный свет падал на мебель. Йоко внимательно оглядела помещение, словно что-то выискивая. Признаки женщины. Их не было.
Я повесил пиджак и ослабил узел галстука. Йоко уселась в кресло возле столика.
– Выпить хочешь?
– Я сама приготовлю, Танака-сан.
– Сиди. Это мой дом.
Достав лед из холодильника, я положил его в бокалы, плеснул немного виски.
– Я думала, у вас в квартире беспорядок. Полная мойка грязной посуды, пыль повсюду.
– Когда долго живешь один, появляются те или иные привычки.
– Танака-сан, почему вы не женаты?
– Есть вопросы, на которые я предпочитаю не отвечать.
– Простите.
Кажется, Йоко не поняла. Задрожав ресницами, она поднесла бокал к губам.
Конечно, есть среди якудза и такие, которые попались на удочку и даже вносят в списки семьи не только себя, но и своих женщин. Я этого не сделал, только и всего.
Включив воду в ванной, я разложил постель на татами в небольшой спальне. Представление окончено; я не собираюсь изменять своих намерений. Я должен взять ее. Возвращаюсь на круги своя.
– Должно быть, мне нужен кто-то, похожий на вас. Меня не тянет к молодым парням.
– Правда? А я как раз предпочитаю молодых женщин.
Я выкурил сигарету и допил виски. Аюми всегда твердит, что выпивка сделает из меня импотента; но импотента из меня сделала она.
Небольшая ванна наполнилась быстро. Я предложил Йоко освежиться, и она, не слишком жеманясь, вышла.
Слушая, как она плещется, я не спеша курил. Вскоре Йоко вернулась, обернувшись полотенцем.
Я подтолкнул ее к спальне, где было приготовлено ложе. Эта девушка будет принадлежать мне. Но сия мысль не доводила меня до безумия.
– Пожалуйста, будь нежен. Я не люблю, когда это делают грубо, – прошептала Йоко, когда я опустил ее на постель.
Женщина в сексе должна быть покорной. Я занимался этим не в первый раз. Я не вшивал жемчужин в пенис, когда сидел в тюрьме. Намерение. Вот в чем дело. Когда я решил, что женщины будут работать на меня и приносить деньги, я стал другим человеком.
В ее теле еще было что-то девственное. В том, как она двигалась, в том, как слабо стонала. Сексуально она еще не созрела. Когда я вошел в нее, Йоко закричала и пыталась протестовать. Но тело ее устремилось мне навстречу.
Сколько эта девочка может заработать? Вот о чем я думал в этот момент.
4
С Кураучи мы встретились как равные.
Если бы он не являлся наиболее вероятным преемником босса, то на сегодня соотношение наших сил составляло бы шестьдесят к сорока. Но я признавал его положение и делал вид, что у нас – пятьдесят на пятьдесят, а значит, и разговор пойдет на равных.
Предвидя трудности, я настоял, чтобы на встрече присутствовали дядя Ояма и дядя Мицута. К вопросу о наркопотоках они отношения фактически не имели, но и мне, и Кураучи необходимо было внести в наши отношения полную ясность.
Как выяснилось, реальное соотношение сил даже не шестьдесят к сорока, а семьдесят к тридцати в мою пользу. Я возвращал ему старую сеть наркоторговли, потому что старшая семья переживала финансовые трудности. Возможно, Кураучи и вздохнул с облегчением, но он непременно должен был почуять, что дело нечисто.
Мы обо всем договорились, детали проработают люди, непосредственно занятые наркоторговлей. Как полагается, я угостил двух дядей прекрасным обедом. И Ояма, и Мицута располагали личными семьями, примерно человек по тридцать в каждой. Оба были работягами. Во время войны каждый прислал на помощь старшей семье по паре человек – долг вежливости. Третий дядя, Харада, стоял на грани краха. Босс никогда не проявлял желания помогать ему. Харада занялся игровым бизнесом, потратил кучу денег и умудрился разорить свою семью безо всякого вмешательства извне. Сам он попал за решетку, и сидеть ему предстояло еще три года.
– Итак, Кураучи, что там с Сано? – требовательно спросил Ояма.
Ояма и Мицута предпочитали рыбные блюда мясным. Точнее, оба любили крабов. Перед каждым стояло блюдо, наполненное обломками красных панцирей.
– Кажется, брат Сано обдумывает варианты своей деятельной жизни.
– Он хочет создать собственную семью, разве не так? Почему ты препятствуешь? Такое поведение по отношению к брату недопустимо. Босс клана никогда не говорил, что Сано не может иметь собственной семьи. Вы, молодые, называете его братом, но на деле он приходится вам дядей.
– Да, конечно, я согласен.
Кураучи попросил Сано повременить с отделением от старшей семьи, но Сано настаивал на своем. Возможно, Кураучи рассчитывал, что босс официально объявит его своим преемником, и тогда он просто не отпустит Сано.
– Брат Сано хочет открыть свое дело, не так ли? – вмешался я в разговор, обращаясь к Кураучи.
Я делал вид, что для меня это новость, хотя знал уже, сколько Сано уведет с собой людей, – четверых.
– Так.
– Если хотите знать правду, он должен был получить собственную семью еще раньше меня.
– Я планировал предложить ему пост своего заместителя.
– То же самое собирался сделать босс. В нынешнем состоянии он не может изменить своего намерения. Кураучи-сан, ведь ты не собираешься пойти против воли босса?
– Нет.
– Кроме того, если сейчас брат Сано отделится, это ослабит старшую семью.
– Дядя Ояма, дядя Мицута и ты, брат Танака. Вы согласились считать меня преемником босса клана. Мое отношение к брату Сано – для старшей семьи дело чести.
Он говорил, но губы его дрожали от ярости. Его унизили. Должно быть, Кураучи молился, чтобы босс в своей больнице поторопился отдать Богу душу и он наконец занял его место. Положение было двусмысленным и оставалось таковым слишком долго – все, кому не лень, намекали на это. В такой вот ситуации оказался Кураучи.
Он получил назад старые наркотики. Для него это было жизненно важно. Но Кураучи не знал, что полиция идет по следу и вот-вот начнет действовать. Потоки я вернул в нормальном состоянии; прибыли они давали не меньше, чем в начале, когда меня к ним приставили. Но через три месяца полиция разнюхает все. Конечно, ответственность ляжет на Кураучи, ведь все произойдет после того, как я передам ему управление наркоторговлей.
