– Я сообщу в полицию.
Таниючи замолчал. Для копов он всего лишь парень, который задолжал людям деньги.
– Ладно, ради вас я попробую разыскать Ими. Может быть, удастся разузнать, кто для нее старается. И это будет уже хорошо.
– Можете вы спросить у Ими, сколько они хотят?
– Ими хочет четыре миллиона – ни иеной меньше. Я ее понимаю. Вы, кажется, тоже. Вы не только попользовались ею, но и заставили залезть в долги на четыреста тысяч иен. Но есть способы воздействия на людей, которые не хотят платить, и парни, к которым она обратилась, хорошо их изучили. Если бы вы заплатили сразу, до этого никогда бы не дошло. Не было бы всех этих неприятностей.
Некоторое время Таниючи молчал. Я закурил. Трое парней расслаблялись в компании девушек.
– Можете вы мне как-то помочь, Танака-сан?
– Я вас предупреждал, не так ли? Что вместо меня придут совсем другие парни, которые заинтересуются вашим бизнесом? Таниючи-сан, у вас есть семья?
– Это не важно.
– Нет, важно. Вы резвитесь, но не хотите платить, и берете на себя ответственность, потому что из-за вашей недальновидности семья может потерять кормильца.
– Сколько они хотят? Сколько я должен заплатить?
– Пожалуйста, перестаньте спрашивать меня об этом. В любом случае я постараюсь встретить Ими и поговорить с ней о вас.
Я повесил трубку.
– Итак, сколько мы получим, как думаешь? – подошла Аюми.
Я полагал, что вытяну из него миллионов десять, но ей об этом не сказал. Нечего женщине совать свой нос куда не следует.
Около одиннадцати появился Сугимото с двумя парнями.
– Все в порядке, босс.
– Молодцы. Теперь можно слегка расслабиться.
Процедуру передачи наркотиков мы провели так аккуратно, что никто из обеих семей не был арестован. Это немаловажно. Относительно новой сети наркоторговли копы пребывали в полном неведении. Они будут думать, что наша семья не имеет отношения к наркоте – по крайней мере какое-то время.
– Похоже, в старшей семье наркопотоками будет заниматься Кавано.
– Будет, но недолго.
– Да, месяца три. Скорее всего его арестуют. Ну а брату Кураучи, возможно, удастся отвертеться. Потоки они вернули, но вряд ли успеют заработать на них деньги до того, как их возьмут копы.
– Не пускай дела на самотек, Сугимото. Ты должен внимательно следить за молодыми, особенно в такое время, как сейчас.
– Да, я знаю.
– Хорошо. Давай выпей, расслабься, сегодня можно. Сугимото кивнул.
Я сидел за стойкой и разговаривал только с Аюми. Не стоит нервировать молодых, втираясь в их компанию.
Аюми рассказывала последние новости из жизни клуба. Фудзии следил, чтобы мой бокал оставался полным, но не пытался вмешаться в беседу. Со стороны могло показаться, что мы с Аюми шушукаемся на интимные темы.
– Так что будем делать с Ими?
– Пока не заставляй ее работать. Она принесла нам кучу денег. Почему бы тебе не выплатить ей зарплату за месяц?
– Ты меняешься, дорогой.
– Да и ты тоже.
– Полагаю, в худшую сторону? Когда речь идет об управлении таким заведением, как это, думаю, полезно меняться именно в худшую сторону.
Когда я был на побегушках у босса, меня переполняло чувство недовольства. Наедине с собой я проклинал его, и так появилась привычка разговаривать с самим собой вслух.
К чему я это говорю? К тому, что неожиданно появилась мысль: а сейчас я доволен? Я так долго жил с чувством неудовлетворенности своим существованием, что просто не знаю, как это – по-другому воспринимать жизнь.
Я осушил бокал, и Фудзии вопросительно взглянул на Аюми. Та кивнула. Старик налил мне еще виски.
– Как поживаешь?
– Спасибо, ничего. Вы так добры, что дали мне работу, когда мой сын в тюрьме.
– Не стоит об этом. Тебе не кажется, что теперь тоник делают более сладкий? Вот этот, например.
– Я стараюсь о таких вещах не думать. Стоит только начать сравнивать, как было и как стало, и уже не остановишься.
– Это точно.
Я глотнул из бокала. В конце концов, нельзя пожаловаться на то, как Фудзии готовит напитки.
От столика, где разместилась наша молодежь, донесся дружный веселый смех.
5
Около часа ночи я вызвал такси.
Аюми поехала в свою квартиру в Сибуя. Вероятно, она решила, что в нынешнем состоянии я ни на что не годен.
– Суги-чен постоянно напоминает, что тебе не следует в одиночку разгуливать по ночному городу.
– Все нормально. Сейчас поеду домой и лягу спать.
– Не понимаю, почему бы тебе не поехать со мной. Когда дело касается пустяков, в тебе столько упрямства.
Я велел таксисту ехать, потом сел в другую машину и отъехал от клуба. Некоторое время мы покатались по городу, затем я сказал водителю ехать в Накамегуро. Улицы были пусты, и мы добрались туда за пять минут.
Не доезжая до дома, где жила Йоси, я вышел из такси и двинулся по набережной.
– Все как планировал, – рассуждал я сам с собой. – Легко и просто.
Больше я не сказал ничего. Может быть, потому что не испытывал чувства неудовлетворенности. Если я разговариваю вслух сам с собой, то это означает, что у кого-то будут неприятности; впрочем, иногда я просто ругаюсь вслух.
– Надеюсь, ты сдохнешь. И очень скоро.
Я думал о боссе, лежавшем в беспамятстве где-то там, в больнице. И опять же я ограничился только этим пожеланием. С тех пор когда я был слугой при боссе, мое отношение к нему несколько изменилось.
Я достал сигарету, закурил и не спеша пошел дальше. А что, если сейчас кто-нибудь нападет на меня, попытается убить? Эта мысль на какое-то мгновение ошеломила меня. Я даже не смогу убежать. Сейчас на меня вполне свободно можно напасть.
– Если собираешься умереть, то умрешь.
Я произнес это вслух, и внезапно чувство, очень похожее на страх, охватило меня. Одновременно я был удивлен. Ничего подобного раньше со мной не было. Сам того не замечая, я ускорил шаг.
– Черт, что это со мной?
Я попытался встряхнуться, сбросить эту липкую паутину страха. Но она еще плотнее охватила меня.
Только подойдя к дому Йоси, я почувствовал облегчение.
На седьмой этаж я поднялся на лифте.
Позвонил и через секунду услышал, как кто-то подходит к двери. Я стоял прямо перед дверным глазком, чтобы она могла видеть меня. Йоси открыла дверь.
