В обеденный перерыв я вызвала подругу на кофе. Она работала в том же офисном центре, несколькими этажами выше.
— Ты не поверишь. Кажется, сработало! — возбужденно шептала я, дуя на горячую молочную пену. Аппетита не было, и большая чашка капучино стала моим обедом.
— Почему это не поверю? Я же тебе говорила — уже пять лет знаю Прасковью Петровну. Ни одной осечки.
— Его как подменили. Все время хочет быть на связи, спрашивает, когда увидимся. А раньше мы просто встречались раза два в неделю и были, вроде бы, довольны. У него даже взгляд изменился. Смотрит на меня как религиозный фанатик на икону.
— Ты же этого и хотела, да?
— Да… — я помолчала, — правда, теперь я чувствую себя виноватой. Вдруг он вовсе не этого хотел. Если бы он вел так себя по собственному желанию, я была бы на седьмом небе. А так… Все время маячит мысль, что я его заставила.
— Это естественный комплекс вины, — вздохнула подруга. — В первый раз я сон из-за этого потеряла. А потом ничего, привыкла.
Я взглянула на нее с интересом. Она была старше меня года на три. Обычная московская девушка, привыкшая карабкаться и бороться за все — работу, мужчин, счастье. Я называла ее «подруга», но на самом деле скрепила нас отнюдь не духовная близость — скорее территориальный фактор. О прошлом друг друга мы не знали почти ничего.
— А тебе часто приходилось обращаться именно за приворотом?
— Три раза, — пожала плечами она. — И не надо так на меня смотреть. В первый раз я тоже думала, что больше никогда. Но соблазн оказался слишком сильным. В конце концов, в городах и так все друг друга обманывают. Маски, которые мы носим, чтобы казаться хорошими. Наши каблуки. И поролон в лифчике. Сексуальный шантаж. Помнишь, ты сама рассказывала о психологической технике «бразильский душ»? Когда ты то обливаешь мужчину холодом, то обдаешь жаром. Шаг вперед, два шага назад, пока все нервы ему не вымотаешь и он не окажется у твоих ног. По-моему, приворот даже честнее. По крайней мере, он дарит счастье.
Прошла неделя, потом другая, третья. Наступила весна. Кажется, я была счастливой — впервые за последние дни вдруг ощутила ногами не шаткую палубу, а твердыню земли. Мне хотелось врасти в эту землю корнями, поднять ветви к небу и качать ими сотни лет, обрастая птичьими гнездами. С Одним Мужчиной мы почти не расставались. Сложно было понять, на чьей территории мы обитаем. Целый чемодан моих вещей «первой необходимости» перекочевал в его квартиру, я тоже освободила несколько полок для его рубашек, брюк и книг. Он вдохновенно планировал будущее — убеждал, что мы должны пожениться уже летом. Я была не против. Я стала сытой и спокойной. А маленькая восковая куколка лежала в специально купленной для нее шкатулке, в верхнем ящике стола.
Где-то в самом начале апреля я однажды проснулась среди ночи в странном ощущении тревоги. Может быть, сон дурной увидела — и не запомнила. Сердце колотилось, пот пропитал ночную рубашку. Было светло — полная луна изливалась на одеяло. Я решила пойти в кухню и выпить воды, спустила с кровати ноги и вдруг увидела его.
Один Мужчина сидел на стуле возле кровати и смотрел на меня, и у него было такое лицо, что мое успокоенное пробуждением сердце забилось еще сильнее. Чужое лицо, страшное. Ноздри раздувались, губы были плотно сжаты, глаза — сияли. Я протянула руку и потрясла его за плечо:
— Что с тобой? Почему ты так смотришь на меня?
Он как-то странно дернул головой, и его лицо стало прежним — каким я привыкла его видеть. Он мелко заморгал и вообще казался удивленным:
— Что?.. Не знаю. Я не спал?
— Ты так смотрел на меня… Мне не по себе.
— Прости. — Он поцеловал меня в висок. Запах его волос и кожи успокаивал. — Может быть, заварить тебе чаю?
— Ты никогда не говорил, что был лунатиком!
— Я и сам не знал… Ладно, расслабься, что же ты. Подумаешь — полюбовался тобою. Это значит: я помню о том, что ты самый главный человек в моей жизни, даже когда сплю.
Сердце мое колотилось еще долго, но на рассвете мне все же удалось погрузиться пусть в нервный и поверхностный, но все-таки сон. А потом странный случай и вовсе забылся. Я была окружена вниманием и теплом и чувствовала себя так, словно меня баюкают в колыбели. И все окружающие заметили, какая я стала спокойная и красивая, и каждый второй норовил нарушить мою личную дистанцию бестактным вопросом: «А не беременна ли ты?» Один Мужчина тоже все чаще твердил о том, что хочет ребенка — девочку, чтобы видеть мое продолжение, чтобы она была похожа на меня и он бы словно в детство мое заглянул. Это казалось мне немного болезненным — детей ведь хотят не для того, чтобы заглянуть в чье-то прошлое или увидеть чье-то отражение. Но в целом я была счастлива. И ничуть не жалела о визите к бабке — тогда мне казалось, что это изменило всю мою жизнь.
Однако прошло еще несколько недель, и ночное происшествие повторилось — снова я проснулась с колотящимся сердцем от ощущения дурного предчувствия — беспричинного, потому что тот вечер был безмятежным, мы смотрели «Игры престолов», ели суши и болтали о том, как повезло нам встретить друг друга и какое удивительное будущее нас ждет.
Я подскочила на кровати и снова увидела его — на этот раз он склонился надо мною, низко, как будто принюхивался. И снова это незнакомое страшное выражение — ноздри раздуваются, в глазах — пустота, из уголка приоткрытого рта стекает струйка клейкой слюны.
Я протянула руку — хотела, как и в прошлый раз, потрясти его за плечо, разбудить, чтобы он снова стал родным, предлагающим заварить чаю, успокаивающим… — и даже не сразу поняла, что случилось, просто инстинктивно отдернула руку, которую словно кипятком обожгло. И только спустя несколько секунд до меня дошло — он же укусил меня! Молниеносно подал вперед лицо и куснул меня за руку, сильно, до крови! Кажется, я больше удивилась, чем испугалась. Никто и никогда не поднимал на меня руку. У меня были тихие интеллигентные родители, и я всегда влюблялась в тихих интеллигентных мужчин. Поглаживая укушенное место, я завопила:
— Проснись! Что же ты?! Сейчас же просыпайся!
Но это было бесполезно. Мужчина вел себя как дворовый пес, которого годы, проведенные в поиске тепла и пищи, сделали холодным и недоверчивым. Он быстро вскинул руку и нервно почесал лицо — в этом жесте тоже было что-то звериное. Я бросилась вон из комнаты — надеялась добежать до ванной, запереться или даже выбежать в ночнушке из квартиры и опозориться перед соседями, подняв крик. Но он настиг меня, он был сильнее.
Я оказалась на полу, Один же Мужчина навалился на меня всем своим весом, из его открытого рта капала слюна — на мое лицо, шею, грудь. В его горле клокотало рычание, его ногти царапали мою кожу. Я завизжала и зажмурилась, я так надеялась проснуться, не хотелось верить, что все это правда, что все это — и есть моя жизнь. Боли я почти не чувствовала.
На следующее утро врач травмпункта недоверчиво рассматривал укусы на моем теле. Выглядела я так, словно на меня напала стая зараженных бешенством обезьян. Синяки, кровоподтеки, следы зубов, откушена мочка уха, все волосы в запекшейся крови, на шее глубокие царапины. Вызвали милицию — с хладнокровием зомби я написала заявление. Никто мне не верил. «Что значит — ни с того ни с сего? — спрашивали меня. — Вот так и накинулся? Начал кусать? И он никогда раньше не проявлял агрессию?.. Искусал вас во сне?.. И куда же он делся?»
