– Пытался открыть бутылку, штопор сломался, я порезал
палец.
– Давай помогу.
Я приблизилась, но он толкнул меня в грудь.
– Обойдусь.
– Обходись, – пожала я плечами и отправилась в
комнату.
С интервалом в минуту он тоже появился там, терпение никогда
не было в числе его достоинств. Я сидела в кресле, откинув голову и прикрыв
глаза, – меньше всего на свете сейчас мне хотелось выяснять отношения, но
стало ясно: без этого не обойтись. Я готовилась к глухой обороне, поражаясь,
что не испытываю никаких добрых чувств к своему любовнику, отвалившему
кругленькую сумму за мою жизнь.
– Где ты была? – рявкнул он.
– Час назад, день или неделю? – уточнила я.
Он сел в кресло, его красивое лицо исказила презрительная
гримаса, он похлопал рукой по карманам, достал сигареты, закурил, управляясь
одной рукой, вторая, с замотанным носовым платком пальцем, лежала на
подлокотнике кресла.
– Я даже не спрашиваю, о чем ты думала, затевая все
это, – покачал он головой, – и о чем думаешь сейчас, появившись в
городе. – Я оставила его слова без внимания, это ему не понравилось, он
вновь рявкнул: – Какого хрена ты сидишь, как ни в чем не бывало?
– А что, по-твоему, я должна делать? – вздохнула
я. – Сойдемся на том, что я соскучилась.
– Врезать бы тебе как следует, – устало заметил
он.
– Врежь. Я не против. Буду признательна, если ты
вкратце объяснишь, как обстоят мои дела.
– Твои дела, – передразнил он. – Где были
твои мозги, когда ты связалась с этим подонком? Грязная шлюха…
– Ты ведь пришел сюда не затем, чтобы сказать мне это?
Или я не права?
– О, господи. – Он сокрушенно покачал
головой. – В тебе нет ни капли совести или раскаяния… Мне приходилось
встречаться со всякой мразью, но такой, как ты…
Его возмущение выглядело вполне искренним, и я решила:
парень убивается по своим денежкам, раз уж о совести заговорил, значит,
страдания вышли из берегов. Я попыталась обнаружить какое-то подобие
признательности в своей душе. Не удалось. Ладно, в конце концов, я его ни о чем
не просила.
– У тебя-то с совестью все в порядке, – заметила
я.
– Молчи! – заорал он. – Не смей разговаривать
со мной в таком тоне! Если бы не я… черт. – Он бросил сигарету в вазу и
устало прикрыл глаза рукой.
– Ты не ответил на вопрос, – выждав немного,
сказала я. – Как там мои дела?
– Твой дружок заявил, что не имеет к тебе претензий,
хоть ты в пьяном угаре едва его не пристрелила. Не знал, что у вас большая
любовь.
– Я тоже не знала. Что дальше?
– Менты у него были, он сказал, что понятия не имеет,
кто в него стрелял, нападавшего не видел. Объяснить, что делал за городом в
такое время, не захотел, тебя он якобы высадил по дороге. – Я кивнула,
Олег продолжил после паузы: – Разумеется, менты особо копать не будут. Им это
ни к чему, учитывая биографию твоего дружка. Полсотни людей, как минимум,
желали бы видеть его в могиле. Но с тобой захотят встретиться. – Олег
достал сложенный вчетверо листок бумаги и швырнул мне на колени. – Выучи
наизусть, – сказал презрительно. – Чтобы твои показания не
расходились с показаниями его охраны.
– Спасибо, – ответила я.
– «Спасибо», – передразнил он. – Можно
подумать, что такой, как ты, знакомо чувство благодарности.
– Знакомо.
– Позволь в этом усомниться, – язвительно заметил
он, и я решила: «Шоу начинается». – Я то думал… что хотя бы ради сына ты
будешь вести себя…
– Заткнись, – не выдержала я.
– Это я должен заткнуться? – едва не задохнулся от
возмущения Рахманов. – Здорово. Ты живешь на мои деньги и трахаешься с
этой мразью. А потом в пьяном бреду стреляешь в него. Тюрьма для тебя, надо
полагать, дом родной, если ты опять решила туда отправиться. Обо мне ты
подумала? О сыне? Мальчишка вырастет, и что ему скажут?
– Скорее всего, ничего. Ты позаботишься о том. чтобы он
не узнал, кто его мать.
– А что мне остается? Бывшая наркоманка сидевшая в
тюрьме, а теперь еще и несостоявшаяся убийца. Ты соображала, что делала? Скорее
всего, нет, раз уж не смогла пристрелить эту тварь.
– Тебе когда-нибудь приходилось стрелять в
человека? – усмехнулась я. – Впрочем, о чем это я. Ты у нас парень с
совестью и чистыми руками. Так вот, убивать страшно. За себя страшно. Ведь
внутри тебя что-то умирает. И когда видишь, как из человека уходит жизнь, тоже
очень страшно, потому что понимаешь, как это просто – убить. Нажал на курок – и
все.
– Прекрати, – разозлился он. – Не желаю
слушать этот бред. Зачем, зачем ты это сделала?
– Он убил моего мужа, – пожала я плечами.
– Устроила вендетту? Мило. Очень мило. Даже романтично.
Твой муж был обыкновенным мерзавцем, связался с такими же мерзавцами, и они его
пристрелили. А ты что о себе вообразила? Меня тошнит при мысли, как цинично и
подло ты использовала меня. Я-то гадал, зачем тебе понадобился загородный дом,
оказывается, чтобы встречаться с этим… за моей спиной, на мои деньги…
– За деньги отдельная благодарность. Если честно, не
ожидала, – сказала я, пока мы окончательно не разругались.
На мгновение лицо его стало растерянным.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Ведь как-то ты с ним договорился? – пожала я
плечами.
– С кем? С Деном? Еще чего. Неужели ты думаешь, что я
опущусь до разговоров с этим ублюдком? Глупее тебе в голову ничего не пришло? С
ним Ник имел дело, так что скажи «спасибо» другому своему дружку. Любопытно,
как они тебя делить намерены?
– Составлю расписание, – буркнула я и схлопотала
по физиономии.
Я вытерла разбитую губу и вздохнула. Надеюсь, ему стало
легче. Олег направился к двери.
– Я приехал только с одной целью, – на ходу заявил
он. – Сказать тебе, что между нами все кончено. Я не желаю тебя видеть и
слышать о тебе тоже не хочу.
– Меня это устраивает, – ответила я.
– Не сомневаюсь. Ребенком ты никогда не интересовалась.
– Вранье. Но если тебе так удобнее…
– Посмей еще хоть раз появиться возле моего
дома, – возвысил он голос.
