Я давно убедилась: на улице нет секретов. Как бы осторожен и
изворотлив ни был человек, где-то кому-то все равно попадется на глаза. И Ник
очень хорошо умел этим пользоваться, так что я была уверена: Морячка он найдет,
рано или поздно. И почувствовала беспокойство. Наверное, я чем-то выдала себя,
Ник всегда был подозрителен и тут вдруг заявил:
– Отдыхай, моя радость.
– А как же поиски? – удивилась я.
– Без тебя справлюсь.
О том, чтобы продолжать поиски самостоятельно и попытаться
предупредить Морячка, не могло быть и речи: Ник об этом сразу узнает. Злясь на
него, на себя, я вернулась домой, вошла в квартиру и с удивлением обнаружила
Рахманова. С недовольным видом он сидел в кресле, перещелкивал пультом каналы
телевизора, пялясь на экран.
– Салют, – сказала я, прошла и села на диван.
Телевизор он выключил и отбросил пульт в сторону.
– Как проводишь время? – спросил, приглядываясь ко
мне.
– Отлично.
– Вернулась к нему? Вечно тебя тянет на всякую мразь.
– Это точно, – согласилась я, он расценил мои
слова по-своему, впрочем, правильно расценил и швырнул в меня многострадальным
пультом. Я легко увернулась, чем еще больше разозлила его. – Хочешь
кофе? – спросила я.
– Перебьюсь.
– Как знаешь. Я, пожалуй, выпью.
И удалилась на кухню, прикидывая, когда там появится
Рахманов. Решила, минут через пять, но он уложился в три.
– Ты с ним часто видишься? – задал он очередной
вопрос.
– Как только хочу испортить себе настроение. Так ты
будешь кофе?
– Налей, – бросил он, плюхнулся на стул и принялся
барабанить пальцами по столу.
Это ужасно раздражало, но я упорно демонстрировала
гостеприимство. Рахманов не вызывал у меня ничего, кроме брезгливого презрения,
но он был отцом моего ребенка, и только от него зависело, увижусь ли я с сыном.
– Ты зачем приехал? – решила я облегчить ему
жизнь, но благодарности за это отнюдь не заслужила.
– Хотел узнать, как твои дела… Разумеется, я не рассчитывал,
что ты безутешна…
– С чего бы мне быть безутешной? – решила я с ним
не церемониться.
– Вроде бы у тебя есть сын, по которому ты скучаешь?
– Я уже говорила: прекрати меня шантажировать. Видишь
ли, человек ко всему привыкает. Сначала ты места себе не находишь, мучаешься, а
потом ничего, живешь дальше.
– Вот, значит, как?
– Ага. Это я сейчас не о себе.
Он посмотрел с недоумением.
– Если уж ты меня бросил, имей терпение.
Желание запустить в меня чашкой отчетливо читалось на его
физиономии.
– Дрянь, – сказал он.
– Если тебе так легче…
Он вскочил и заметался по кухне, я сосредоточилась на кофе,
потому что его мелькание действовало на нервы.
– Интересно, ты вообще что-нибудь чувствуешь? –
задал он риторический вопрос, давно успевший мне осточертеть. – Что ты
молчишь? – взвился он.
– Я не думала, что ты ждешь ответа.
– Я жду ответа, дорогая. Жду. Мне бы очень хотелось
понять…
– Что? – спросила я, потому что он замолчал.
– Ты любила хоть кого-нибудь в своей гребаной жизни?
Сына, мужа, меня, наконец?
– Тебе сейчас очень важно это выяснить? – вопросом
на вопрос ответила я, что явилось последней каплей, переполнившей чашу его
терпения.
Рахманов заорал. Я тоже. Мы сыпали взаимными обвинениями,
увлекаясь все больше и больше. Он ударил меня, я толкнула его в грудь, потом
влепила пощечину. Он ударил еще раз, а я, разозлившись по-настоящему, вспомнила
уроки Ника, и в результате Рахманов оказался на полу, лицом вниз. Думаю, из
такой позиции мир не казался ему особенно приветливым. Я наклонилась к нему и
шепнула на ухо:
– Еще раз ударишь меня, сломаю тебе руку.
Вид у него был совершенно растерянный, он от меня подобной
прыти не ожидал и сейчас силился переварить случившееся. Откуда ему знать, что
любимым развлечением Ника были пьяные драки в подворотнях, в которых мне приходилось
участвовать. Уличная драка – это тебе не уроки борьбы в дорогом фитнес-клубе,
куда Рахманов любил заглядывать для поддержания формы. Он весьма гордился своей
фигурой, впрочем, в этом смысле было чем гордиться. Наверняка и своими навыками
борца не раз бахвалился, выеживаясь перед каким-нибудь пьяницей, сболтнувшим
глупость. А теперь, лежа на полу, он по крохам собирал остатки своей мужской
гордости.
– Черт, – сказал он, когда я разжала руки и
удалилась в комнату, и крикнул: – Ты умеешь удивить, дорогая!
– А ты святого способен вывести из терпения! –
крикнула я в ответ.
– На святую ты похожа мало, – усмехнулся он
появляясь в комнате. – Я был уверен, что смогу вычеркнуть тебя из своей
жизни, – совсем другим тоном сказал он, а я напустила в глаза сочувствия.
– Я тоже.
– Ты серьезно? – нахмурился он.
– Серьезно ли я хотела вычеркнуть тебя из жизни?
– Не дури.
Он сел рядом на диване, сцепив руки замком.
– Думаешь, мне легко было узнать, что ты использовала
меня…
– Не начинай сначала.
– Хорошо. Тебе обязательно надо было опять связаться с
этим ничтожеством?
– Он вроде бы работает на тебя.
– Прекрати.
– Извини, на твоего друга. Я с ним не связывалась, как
ты выразился. В настоящее время он старается для своего хозяина, а я ему
помогаю без всякой охоты.
– Уточни, – еще больше нахмурился Рахманов.
– Ищем какие-то бумаги, которые позарез нужны Долгих.
Ник считает, будто они были у Павла, и я должна об этом что-то знать. Для меня
это новость, но Нику на сие наплевать. Так что в моих интересах их найти.
О документах Рахманов, конечно, знал, потому что выражение
его лица изменилось. Понаблюдав за ним, я добавила:
– Сегодня мы вроде бы напали на след, после этого Ник
заявил, что без меня обойдется. По-моему, он просто не хочет, чтобы я и дальше
вертелась рядом. Так что ты зря волнуешься. Но его волновало другое.
