– Ты встречался с Французом. Нику интересно, с какой
целью.
Вопрос как будто вызвал у парня недоумение. Он хмуро смотрел
на меня, будто прикидывал, с чего вдруг мне пришла охота валять дурака,
подергал себя за ухо и наконец изрек:
– А то ты не знаешь.
– Не поверишь, – улыбнулась я. – Но так оно и
есть.
– Ему нужны были паспорта. Для него и для тебя.
– А ты по этой части мастер?
– Нет, – покачал он головой и серьезно сказал: –
Но я знаю человека, для которого это не проблема. Вот он мастер. Француз
позвонил, мы встретились в кафе, и он передал мне фотографии. Потом опять
встретились, и я отдал ему паспорта.
– Больше ничего Француз тебе не оставлял?
– Нет. Если не считать денег. Но у меня их уже нет.
– Понято, – вздохнула я и поднялась, Егор
забеспокоился.
– Узнай, чего он от меня хочет, – сказал
ворчливо. – Чего мне ждать от жизни.
– Счастья, – хмыкнула я. – Большого и
светлого.
Он никак не отреагировал, я достала телефон и набрала
заветный номер.
– Ники-бой, – позвала я. – Как там твои
поиски?
Ник ответил, что мне следует двигать куда-нибудь без особых
целей и не беспокоить его глупыми вопросами.
– У меня тут Морячок сидит, – сообщила я без
намека на большую радость.
– Где сидит? – не понял Ник.
– В подсобке у Виссариона.
– Как ты его нашла?
– Сам пришел. Твой интерес его сильно беспокоит, вот он
и решил сдаться без боя.
– Бумаги у него?
– Если верить парню, никаких бумаг он не получал. Павел
обратился к нему с просьбой достать липовые паспорта, что тот и сделал. Я
должна отпустить его с миром или ты желаешь с ним побеседовать?
– Я сейчас приеду, – сказал Ник и минут через
пятнадцать появился в подсобке.
За это время мы успели немного поболтать с Морячком. Павла
он знал много лет, не раз оказывая ему услуги, не безвозмездно, конечно. И в тот
раз в просьбе Павла не увидел ничего особенного, зная его образ жизни. То, что
за ним приглядывали, Егора тоже не удивило, как и желание Павла поскорее
покинуть родной город под чужой фамилией.
Ник вошел в подсобку и занял стул, на котором до того момента
сидела я. Выражение его физиономии не предвещало ничего хорошего. А я лишний
раз убедилась, что Ник производит на людей неизгладимое впечатление: здоровый
мужик под его взглядом начал ерзать и тоскливо оглядываться. Посмотреть Нику в
лицо он так и не решился.
– Ну, что, Морячок, – сказал Ник. – Явился,
значит? Знаешь, сколько времени я на тебя ухлопал, скотина?
– Я чего… откуда мне знать-то? – заволновался
Егор. – Шепнули: мол, тебя ищут, а кто, за что… У меня, между прочим,
неприятности. Я думал, может, менты? С ними мне встречаться совершенно не
хочется. Я и затих. Своего жилья у меня нет, у бабы одной решил отсидеться, а
сегодня один тип сказал про тебя. Вот я сразу…
– Ага, – кивнул Ник.
Это «ага» Морячка очень обеспокоило, и он продолжил рассказ,
перескакивая со своих неприятностей на воспоминания восьмилетней давности,
когда познакомился с Французом. Ник мрачнел все больше, потому что уже понял:
Павел никогда не доверил бы документы такому оболтусу. Но, видно, потраченного
впустую времени было очень жаль, и он продолжал изводить Егора вопросами, по
большей части совершенно бесполезными. Наконец и это ему надоело.
– Топай отсюда, – буркнул он, Егор резко поднялся
со стула и исчез, а Ник повернулся ко мне. – Нет счастья в жизни,
нет, – сокрушенно покачал он головой. – А я так рассчитывал…
– Если эти документы существуют, мы их в конце концов
найдем, – утешила я его.
– Заткнулась бы лучше, нет у тебя уважения к чужому
горю. – Он вновь покачал головой, а я заговорила:
– У Павла наверняка была съемная квартира, о которой
никто не знал.
– Гениально. И как мы ее найдем? Судя по всему, твой
муженек запасливый и имел не один паспорт. Под какой фамилией он снял квартиру,
остается только гадать.
– Одна фамилия у тебя все-таки есть, – напомнила я
про паспорт. – Почему не попробовать? Хозяева квартиры должны
обеспокоиться его долгим отсутствием, это тоже зацепка. Напряги своих дружков в
ментовке, участковые обязаны знать, кто у них квартиры сдает.
Ник страдальчески кривился, но я видела: он уже прикидывал,
что следует сделать в первую очередь, то есть потихоньку воодушевлялся, и я с
беспокойством подумала: как долго мне удастся водить его за нос?
– Пойдем напьемся, что ли, – предложил он,
поднимаясь.
– Пойдем, – кивнула я. – Предупрежу
Виссариона.
Мысль о том, что Ник решил напиться здесь, мне очень не
нравилась, еще меньше она пришлась бы по душе Виссариону.
Пошептавшись минут пять с моим работодателем, я подхватила
Ника под руку и повела к выходу. Ник кривлялся, раскланиваясь с девками, а
Зойке даже поцеловал руку, чем привел ее в легкий ступор, она смотрела на свою
ладонь с таким выражением, с каким женщина обычно смотрит на крысу, и
собиралась завизжать, так что я ускорила шаги и успела вывести Ника за пределы
заведения.
– Они меня не любят, – хмыкнул он, заметно
повеселев.
– Не удивительно.
– Ладно они. А ты с чего рожу от папы воротишь? А между
тем я твой единственный друг. Узнаю, что ты мне мозги пудришь, сучка, своими
руками закопаю. Буду рыдать, взывать к господу и закапывать поглубже. Слышишь?
– Слышу, слышу. Задолбал ты меня своими угрозами.
– Задолбал! – всплеснул руками Ник. – Я
терплю твои гнусные выходки из большой любви. «Твой взгляд – разящий
меч, – процитировал он, – но нет щита на любящей груди».
– Шекспир? – спросила я.
– А то. Не можешь не выпендриться, да? Другая бы го
вежливости не узнала.
– Просто я хорошо изучила твои вкусы.
– Еще бы, ты у нас образованная, шлюхам на рояле
играешь.
– Заедем ко мне домой, – предложила я.
– Соблазнять будешь? – удивился он.
– Ни малейшего желания. Хочу кое-что забрать по
дороге, – сказала я, устраиваясь в машине Ника.
