– Собирался. Только вряд ли я доживу до счастливой
старости, связавшись с такой дурой. От тебя одно беспокойство, а у меня слишком
доброе сердце, я не в состоянии от тебя избавиться. Ты из меня веревки
вьешь, – дурашливо прохныкал он, посмотрел на бутылку и налил еще
коньяка. – В холодильнике должна быть жратва, если я ошибся, то немного
поголодаешь. Свет в доме не включай, чтобы не привлекать внимания. В ближайшие
дни я вряд ли смогу приехать, но если будут новости, позвоню, здесь есть
телефон. Я буду звонить три раза подряд, только на третий снимешь трубку. На
прочие звонки не отвечай, хотя вряд ли кому взбредет в голову сюда позвонить.
Из дома не выходи, хоть он и окружен забором, но я бы особо на это полагаться
не стал. В твоих интересах соблюдать максимальную осторожность. Где твой
мобильный?
Я достала телефон из сумки, протянула его Нику. Тот отключил
его и сунул в карман.
– Не вздумай звонить своей Машке, – нахмурился
Ник. – Они будут за ней следить и наверняка прослушку поставят. Короче,
лежи на самом дне и шевелиться не смей. Здесь есть телик и книги, так что со
скуки не загнешься, только держи жалюзи постоянно опущенными, наверх не
поднимайся, передвижение по дому можно засечь, имея соответствующую аппаратуру,
уверен, у ребят она есть. Ко мне они тоже «хвост» приставят, так что скоро в
гости не жди.
Ник толкнул стакан, он заскользил по гладкой поверхности и
замер в сантиметре от края стойки. Ник довольно усмехнулся и зашагал к двери.
– Ты уезжаешь? – крикнула я ему в спину.
– Ты догадлива, радость моя, – ответил он. не
поворачиваясь. – Придется тебе на время обойтись без няньки.
Я слышала, как хлопнула входная дверь, а потом заработал
двигатель машины, посмотрела на бутылку коньяку и решила выпить еще. Потом
заглянула в холодильник, на нижней полке консервы, в морозилке кусок мяса,
впрочем, сейчас мысль о еде меня вовсе не беспокоила. Я прошлась по первому
этажу, не рискуя включать свет в комнатах. Их было четыре, и три из них пусты.
Соседняя оказалась спальней, здесь стояла кровать, рядом громоздкий шкаф и
стеллаж с десятком книг. Я взглянула на обложки и невольно усмехнулась: Ник
тяготел к философии. Выключив свет на кухне, я вернулась в спальню, легла поверх
одеяла, подтянув к животу ноги и обхватив колени руками. В темноте смутно
проступали контуры шкафа, за спиной надоедливо тикали часы, слишком громко или
мне это только казалось? Очень хотелось зареветь от страха или от жалости: к
себе, к Дену, поди разберись, слезы должны нести облегчение, но их не было,
меня вновь охватило странное безразличие. Я закрыла глаза и попыталась уснуть.
Но сон не шел.
За окном серело, я забралась под одеяло, надеясь согреться,
меня била дрожь, но вовсе не от холода. Я подумала выпить еще, но мысль о том,
что надо встать и пойти на кухню, вызвала протест. И вдруг я подумала: как было
бы хорошо умереть сейчас. Закрыть глаза и умереть. Я закрыла глаза и, странное
дело, почти мгновенно уснула.
Проснулась я ближе к обеду. Прошла в ванную и долго стояла
под душем, после этого вернулась в постель и проспала почти до вечера. Выпила
два стакана воды и вновь отправилась спать. Утром следующего дня все
повторилось, у меня не было сил подняться, приготовить себе поесть. С трудом
разлепив глаза, я шла в туалет, потом на кухню, чтобы выпить воды, и
возвращалась в постель, засыпая уже на ходу. Мне ничего не снилось, по крайней
мере, так мне казалось, тело было вялым, непослушным, а мысли путались, ни
одной я не способна была додумать до конца. Хотелось одного: спать.
Проснувшись в очередной раз, я не смогла с уверенностью
сказать, сколько времени провела здесь. Похоже, не меньше недели. Все
случившееся представлялось таким далеким, что теперь мне большого труда стоило
восстановить события. Вот мы встречаемся с Деном в ресторане, вот идем к его
машине, я роняю сумку, и Макс, парень из охраны Дена, торопливо собирает с пола
ее содержимое, а я иду в туалет и достаю из смывного бачка спрятанное там
оружие… У меня было чувство, что я вспоминаю какой-то фильм.
«Надо встать, принять душ и выпить чаю, если он здесь
есть», – раскинув руки и глядя в потолок, думала я. Но тут же забралась
под одеяло и нырнула в беспамятство.
Меня разбудил телефонный звонок. Я вскочила и бросилась на
кухню, где стоял аппарат. Телефон смолк, но через минуту зазвонил вновь. Рука
машинально потянулась к трубке, но я заставила себя ждать. Пауза. И вновь
звонок. Я схватила трубку, не рискнув произнести ни слова, и услышала голос
Ника.
– Солнышко, – издевательски сказал он. –
Сколько раз я тебе повторял: стрелять надо в голову. Редкая сволочь, заполучив
в череп пулю, способна выжить. Если честно, я о таких не слышал.
– Что ты хочешь сказать? – пробормотала я и сама
не узнала своего голоса.
– Хреновый из тебя стрелок, вот что, – буркнул
Ник.
– Он жив? – свалившись на стул, спросила я и
повторила: – Он жив?
– Может, ты и не собиралась его шлепнуть, а
милая? – кривлялся Ник. – Может, вы так развлекаетесь?
– Он жив? – бестолково повторила я и вспомнила
взгляд Дена и кровь, что била фонтаном из-под его рук. – Не может быть.
– Господь большой путаник, в смысле, неисповедимы пути
господни, – вздохнул Ник. – По мне, так лучше бы Гадюка сдох, с его
парнями все-таки был шанс договориться, но, если этот засранец выкарабкается,
непременно захочет твой скальп. Так что я бы на твоем месте обратился к господу
с нижайшей просьбой прибрать мерзавца.
– У него есть шансы выкарабкаться? – спросила я.
не принимая дурашливого тона Ника.
– Ничтожные, по крайней мере, так утверждают эскулапы,
но, зная этого парня, я уверен, он и самый малюсенький шанс использует.
Обливаясь кровью, этот тип сумел выбраться из машины, да еще и проползти весьма
приличное расстояние, прежде чем его обнаружили доверенные лица так бездарно
прошляпившие тебя. Ты знаешь, я им восхищаюсь. Ага. До чего живучий оказался,
зараза. А вот ты меня очень огорчила, детка. Папу не слушаешь, хочешь жить
своим умом, которого у тебя сроду не было, а теперь выясняется, что ты еще и
стрелять не умеешь. Я практически в отчаянии. – Ник вздохнул и заговорил
серьезно: – Ситуация хреновая, солнышко. Сладкоречивый в зоне недосягаемости,
боюсь, он с тобой мысленно уже простился и даже выпил за упокой души. А я так
рассчитывал на его любовь к тебе.
– Зря рассчитывал, – сказала я.
– Теперь и сам вижу. Даже гениям свойственно иногда
ошибаться. Не вздумай сорваться в бега, затея совершенно бесперспективная. Сиди
и жди, как карта ляжет. Поняла?
– Поняла, – ответила я, и Ник повесил трубку.
