Он поставил ящик на землю и хмуро посмотрел на меня, потом
на Машку.
– Идемте, – бросил нам, и мы вошли в дом.
По лестнице поднялись на второй этаж, Аркаша шел впереди,
тяжело ступая. Мы оказались в небольшой комнате, что-то вроде офиса, из нее вел
узкий коридор, который закончился дверью. Аркаша достал из кармана ключ и отпер
ее. Комната была метров девять, без окна, справа еще дверь.
– Там туалет, – сообщил Аркаша. –
Располагайся. Которая из вас? – поинтересовался он. Я кивнула на
Машку. – Звать как?
– Маша.
– Ну а меня Аркадий. Держи ключ. В углу чайник,
разносолами кормить не обещаю, но с голоду не помрешь.
– Женщина в рюмочной… – начала я, но он меня перебил:
– Не бойся, она никому не скажет.
– Ваша жена?
– Вроде того.
Он повернулся и ушел.
Машка беспомощно огляделась. Комнатушка вызывала уныние.
Продавленный диван, стол в углу, на полу электрический чайник. На столе на
жестяном подносе чашка, тарелка с печеньем и пакетики чая.
– Похоже на камеру, – вздохнула Машка, садясь на
диван, потрогала подушку в грязной наволочке, зачем-то передвинула плед в
ярко-красную клетку.
– Потерпи, – сказала я. – Это ненадолго. Я
тебе книжек прихватила. Читай и отсыпайся.
– Ага, – кивнула она.
Мне не хотелось уходить, не хотелось оставлять ее в этой
комнате без окон.
– Ты ведь побудешь немного? – спросила она.
– Конечно. – Я устроилась рядом с ней на диване.
Я не знала, что сказать, и она молчала, небось думала о своем
муже, потому что через какое-то время спросила:
– А если они… если они придут к нему?
– Не выдумывай. Ник считает его малахольным, и он
понимает, что я ему никогда не доверюсь.
– Тебе Ник обязательно задаст вопросы.
– Возможно, такое желание у него и возникнет, но я не
стану этого дожидаться. Я же сказала, если что, я смоюсь.
– Зачем тебе вообще уходить, ведь вы все решили?
– Хочу посмотреть, как будут развиваться события.
– Врешь ты все, Юлька, – вздохнула она. – Ты
не хочешь уезжать. Ты не хочешь оставлять сына.
– Конечно, не хочу, – согласилась я.
– Значит, мы простимся навсегда? – Она смотрела на
меня, как ребенок, для которого слово «навсегда», в сущности, ничего не значит
и все же пугает.
– До прощания еще далеко. Давай сначала посмотрим, что
из всего этого выйдет. В прошлый раз я тоже паниковала, и ничего, обошлось.
– Ты не сказала мне, что нашла документы, и про
Кузьминскую ничего не сказала. Почему?
– Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь.
– Я ведь говорила: без меня тебе будет легче, –
задумчиво произнесла она.
– Легче – нет, может быть, спокойнее. Если я буду
знать, что ты в безопасности и рядом с тобой твой муж, – это уже счастье.
Понимаешь?
– Если бы я не встретила Тони, ты бы не стала ничего от
меня скрывать. И мы были бы вместе. Ты ведь не считаешь меня предателем?
– Что за чушь, конечно, нет. Я любила Пашку, а ты
любишь Тони. И это правильно.
– Ладно, иди, – вздохнула она. – Буду читать
и постараюсь не свихнуться от скуки. Здесь есть телефон?
– Он тебе не нужен! Обещай мне, что ты не станешь
звонить и вообще не выйдешь из этой комнаты.
– Обещаю. Только не смотри на меня так. Сейчас ты
похожа на Лидию Григорьевну, помнишь нашу училку по химии? – Машка
улыбнулась, и я вместе с ней.
– Хорошо, я ухожу. Запри за мной.
Машка поднялась и проводила меня до двери, я слышала, как
повернулся ключ в замке, и стала поспешно спускаться по лестнице.
Вечером я была у Виссариона. Он кивнул мне и сказал:
– Проблема.
– В чем дело? – насторожилась я.
– Того, кто нам нужен, нет в городе.
– Когда появится?
– Сказали, дней через пять.
– Скверно, – буркнула я.
– Можно поискать кого-то еще, но это опасно.
– Нет, – покачала я головой.
– За Машку не беспокойся, – продолжал
Виссарион. – Аркаша хороший человек. Пять дней не такой уж большой срок.
Ответить мне было нечего. Я думала о Машке. Вряд ли пять
дней взаперти ее обрадуют, но выхода, похоже, нет. Я направилась к роялю, но
вдруг, повернувшись к Виссариону, спросила:
– Слушай, а что ты делал раньше? Ну, до того, как
открыл кафе?
– Сидел, – ответил Виссарион.
– Долго?
– Да почти всю жизнь.
– Понятно, – кивнула я, зная, что продолжать
расспросы бесполезно.
Два дня ничего не происходило. Напряжение во мне росло, а
вместе с ним и страх, но Ник не появлялся, и Машкой никто не интересовался. В
пятницу Рахманов позвонил и предложил вместе пообедать. Я заехала за ним в
контору, он был хмур, выглядел усталым, но, в общем, вел себя как обычно. Я совсем
было решила, что его приглашение никакого отношения к недавним событиям не
имеет, как вдруг во время десерта он спросил:
– Куда это твоя подруга уехала?
– Машка? – удивилась я.
– Ну, да.
– Я даже не знала, что она уехала. Мы виделись два дня
назад, я отвозила ее к психиатру. Никуда она не собиралась.
– Странно. Тебе-то уж она должна была сказать.
– Какое тебе дело до Машки? – нахмурилась я.
– Мне – никакого. А вот Антон, по-моему, недоволен. Она
сказала, что уехала к тетке. У нее есть тетка?
– Наверное. У всех есть тетки, почему бы и у нее не
быть? Странно, что тебя это так беспокоит.
– Может, твоя подружка завела кого-нибудь на
стороне? – усмехнулся он.
– Не болтай чепухи. Она любит Тони. К тому же измена
вовсе не в ее характере.
– Жаль, что вы в этом с ней так непохожи, –
съязвил он.
