– Понял. Машку сегодня похоронили. Тебя ищут. Не дело
ты затеяла, – вздохнув, добавил он.
– Это ты о чем?
– О новостях. Что это изменит, скажи на милость?
– Девкам проповеди читай, – буркнула я.
– Брось все и уезжай, – упрямо повторил он. –
Зла и крови не станет меньше. И позвони Антону. Он приходил вчера, ему совсем
хреново. И за тебя он беспокоится. – Виссарион замолчал, и я молчала.
Я хотела повесить трубку и не могла, думая о том, что отдала
бы многое за то, чтобы сейчас выпить с Виссарионом чаю и поболтать о жизни. И
оттого, что теперь это невозможно, было очень горько. А еще от его слов, потому
что знала: Виссарион, как всегда, прав. Но это ничего не меняло, так как выбора
у меня не было.
– Я скучаю по нашему профсоюзу, – сказала
я. – И по тебе.
– Лучшее, что ты можешь сделать, – начать жизнь
сначала и попытаться стать счастливой. Позвони ему.
– Салют, – сказала я.
– Послушай старика… – вздохнул он и не успел
договорить, потому что я повесила трубку. Антону я все-таки позвонила. На
следующий день, на работу. Женский голос попросил подождать, я ждала,
приглядываясь к прохожим. Его искали долго, и я с надеждой подумала, может, не
найдут, попросят перезвонить… И сама уже хотела повесить трубку, но тут
услышала, как он спрашивает: «Меня? Кто?», а потом его голос:
– Да.
– Это Юля, – сказала я, а в ответ молчание,
показавшееся мне бесконечным. Я вдруг подумала, что он должен ненавидеть меня
за то, что я не успела, за то, что погибла Машка. Я знала: он имеет на это
право, и испугалась. Мне хотелось сказать, что я очень ее любила, но это было
бы глупым оправданием. Любовь, к сожалению, никогда не возвращала мертвым
жизнь, угасшему лицу улыбку, а еще через мгновение мне стало стыдно своих
мыслей о том, что он может меня ненавидеть, потому что он заговорил, и в его
голосе не было ничего, кроме беспокойства за меня, а еще нежности.
– Юля, вы… – Он сбился, ему как будто не хватало
дыхания, он глубоко вздохнул и опять заговорил: – Где вы? Господи, что я
болтаю… С вами все в порядке?
– Я не могла прийти на похороны…
– О чем вы говорите? Вас ищут. Подождите, – испуганно
пролепетал он. – Вы что, в городе? Вы до сих пор… черт, вы в своем уме?
– Что вы на меня орете? – буркнула я.
– Вы же не можете уехать, – забормотал он. –
Ваш паспорт у меня. Говорите, куда его привезти.
– Помните кафе, где мы отмечали Машкин день рождения? В
прошлом году?
– Конечно, помню. Я буду там через час.
– Через час? Как же ваша работа?
– Вы что, издеваетесь?
– Нет, разумеется, нет. Хорошо, через час. Если меня
ищут, то за вами, скорее всего, приглядывают.
– Об этом не беспокойтесь, – ответил он, ответил
очень уверенно, но я не очень-то надеялась, что он справится. Потому, остановив
такси, я отправилась к проходной и успела как раз вовремя: Тони показался в
дверях.
В первое мгновение я едва узнала его, а потом почувствовала
острую жалость. Эти дни дались ему нелегко. Всего несколько дней, перевернувших
его жизнь, не оставив надежды, что когда-нибудь мир станет прежним. Двухдневная
щетина и вертикальные морщины в углах рта придавали его лицу ожесточенное
выражение. Он быстро зашагал в сторону проспекта, не оглядываясь и как будто
мало обращая внимания на окружающих.
– Вот за тем парнем, – кивнула я шоферу.
– Муж, что ли? – усмехнулся он.
– Ага, – ответила я и отвернулась, чтобы он не
досаждал разговорами.
Ни одна из припаркованных по соседству машин не тронулась с
места, никто не отравился следом за Тони, но я знала: они где-то здесь,
чувствовала опасность, уверенная, что мой маскарад недолго будет вводить их в
заблуждение.
Антон вышел на проспект, его подхватила толпа, здесь всегда
полно людей, туристы и прочая праздношатающаяся публика, рядом два торговых
центра. Мы не спеша ехали следом, я выискивала в толпе типов, пристроившихся за
Антоном, не находила их и злилась. И тут Антон исчез. Еще мгновение назад я
видела затылок, возвышающийся над толпой, и вдруг потеряла его из вида.
– Остановите на перекрестке, – недовольно буркнула
я.
Проехав метров пятьсот, шофер остановил машину, я
расплатилась и вышла. Долго плутала по переулкам. Посмотрела на часы: если я
хочу быть в кафе вовремя, следует поторопиться. Я ускорила шаги, еще не зная,
идти на встречу или нет, и пыталась отгадать, куда Антон вдруг исчез. Очень
ловко, между прочим. Это внушало надежду, что «хвоста» за собой он не приведет.
В кафе были заняты все столики, кроме одного, рядом со
стойкой. За ним я устроилась лицом к двери, чтобы видеть всех входящих. Антона
среди посетителей не было, он опаздывал. Я решила выпить кофе и уйти. Но когда
прошло полчаса и кофе был выпит, не ушла, дав ему еще полчаса. Дверь
распахнулась, и он вошел, оглядел сидящих в зале, явно не заметив меня, лицо
его приняло страдальческое выражение, точно вдруг зубы прихватило.
– Антон! – позвала я.
Он вздрогнул, повернулся и направился ко мне.
– Вас невозможно узнать, – сказал виновато,
устраиваясь рядом.
– Стараюсь.
– Я опоздал, – оправдывался он торопливо. –
Извините.
– Куда вы делись? – не удержавшись, задала я
вопрос.
– Что? – не понял он.
– Там, на проспекте, куда вы делись?
– Постойте, – нахмурился он. – Вы что, там
были?
– Конечно. Встречала вас возле проходной.
Он чертыхнулся сквозь зубы.
– Зачем?
– Думаете, я горю желанием встретиться с кем-то из
бывших своих дружков?
– Вам повезло, что вы их не встретили. Они были, у
проходной. – Он досадливо покачал головой. – Рисковать так глупо.
– Я никого не видела, – буркнула я.
– Не удивительно. Они профессионалы. Думали, что они
будут топать за мной, как шпики в кино? Они были на кладбище, – сменил он
тему. – Ждали, что вы появитесь. Слава богу, у вас хватило ума не
прийти. – Он замолчал, хмуро глядя на меня.
– Как вы? – спросила я, удивляясь своей робости.
