– Я думал, хуже не бывает, до этой минуты думал, а
теперь понимаю, что бывает, видя, как вы глупо рискуете. – Он протянул
руку и коснулся моей щеки. – У вас опять лицо дергается.
– Это от ваших нравоучений, – ответила я и
все-таки накрыла его руку ладонью, пальцы его вздрагивали, и это лучше любых
слов сказало, как мучительно тяжелы были для него эти дни.
– Юля, почему они вас ищут? – тихо спросил
он. – Ведь если я правильно понял, тот человек…
– Я убила Ника, – вздохнула я, торопясь покончить
с этим. – Он застрелил Машку.
– Ясно, – кивнул он, отводя взгляд. – Поэтому
у вас дергается лицо.
– Чушь. Я и раньше убивала.
– Замолчите, – отрезал он и тут же добавил мягче:
– Давайте подумаем, как вам выбраться из города. Вот ваш паспорт, – полез
он в карман. – Виссарион передал.
– Спасибо, – сказала я, убирая паспорт.
– Если эти типы не дураки, вокзалы у них под
присмотром. Доберетесь до пригорода, а там автостопом… Можно я поеду с
вами? – спросил он, глядя на меня исподлобья. – Просто чтобы
убедиться…
– Вам в самом деле лучше уехать, по крайней мере, на
время, – кивнула я.
– Что значит «вам»?
– Я остаюсь.
– Остаетесь? – вроде бы растерялся он. – Вас
же убьют.
– Убьют, конечно, но если действовать с умом, то не
сразу.
– Но зачем вам оставаться? – не понимал он.
– Надо довести дело до конца.
– Какое дело? Что вы задумали?
– В документах были их фамилии…
– Но без этих бумаг вы ничего не сможете доказать, ведь
так? – перебил он.
– А я ничего доказывать не собираюсь. Я их просто убью,
кого успею.
Глаза у Тони в буквальном смысле полезли на лоб:
– Вы в своем уме?
– Этот вопрос меня меньше всего волнует.
Лицо Тони пошло пятнами:
– Как вы себе это представляете?
– Нормально я себе это представляю. Кое-чему они меня
научили.
– Слушайте, я все понимаю, ваш муж, потом Машка… –
начал он и неожиданно осекся. – Вы это серьезно, Юля?
Я пожала плечами:
– Странный вы парень, Антон.
– Это я-то? Но нельзя же вот так взять и всех
перестрелять?
– А что еще можно сделать?
– Это не выход, а отчаяние.
– Неважно, как вы это назовете.
– Хорошо, – выставив вперед ладони и качая
головой, сказал он. – Допустим такой вариант, но как вы это представляете
технически? Сколько их там, в вашем списке?
– Семеро.
– Ого, – хмыкнул он и вновь покачал
головой. – Работа для бригады киллеров. Вас схватят при первой попытке.
Нужно оружие, раз, оперативные разработки по каждому… на это уйдут недели, и
все время вы будете… Вы меня слушаете? – спросил он с сомнением.
– Слушаю. Только говорите потише, особенно об оружии и
оперативных разработках. Он как-то сник и с печалью посмотрел на меня.
– Это просто самоубийство. Ладно, – отодвигая
чашку, сказал он. – Идемте. Нам надо позаботиться о ночлеге.
– О чем это вы? – насторожилась я.
– Вы что думаете, я вас оставлю? Ничего подобного.
Самоубийство будет групповым.
– Вы мне не нужны, – испуганно сказала я, кляня
себя на чем свет стоит за то, что наговорила лишнего и вообще решилась
встретиться с ним.
– Без меня у вас нет никаких шансов, – ответил
он. – Вы даже слежку обнаружить не сумели. Не знаю, чему вас там учили, но
учили плохо.
– Не лезьте в это дело, – сквозь зубы прошипела я.
– Вы забываете, что это и мое дело. Маша моя жена, и
если кто-то должен… то как раз я. – Он так и не смог произнести слово
«убить», а я лихорадочно искала выход. Я видела: он настроен серьезно, но он
был мне не нужен. Лишняя обуза, человек, за жизнь которого я буду бояться.
Человек, которому претит убийство, но он готов идти со мной, потому что
считает, что не должен меня оставлять.
– Послушайте, я тут успела наболтать всякой
чепухи, – торопливо заговорила я. – На меня иногда находит. Немного
помечтала… вы правы, ничего у меня не получится. Сматываемся из города. Мне
надо забрать деньги, они нам пригодятся, встретимся через полтора часа.
– Как мило, что вы считаете меня идиотом, –
ядовито усмехнулся он. – Если вы хотите забрать деньги, отлично, идемте
вместе. Если затеете играть в войну, значит, придется вам терпеть мое
присутствие. И не пытайтесь удрать. Это глупо и бесперспективно.
– Да вы сами спятили, – не выдержала я.
– Отлично. Из нас выйдет прекрасная парочка.
Он взял меня за руку и потянул к выходу. На улице я
остановилась и повернулась к нему:
– Антон, простите меня, все это моя дурацкая бравада… Я
чувствую себя свиньей, нет, гораздо хуже. Ведь я понимала: если я вам скажу, вы
захотите остаться…
– Не стойте столбом, – хмуро бросил он. –
Держитесь за руку и попытайтесь изобразить влюбленную дуру на первом свидании.
Проходным двором мы вышли в переулок, а я продолжала свою
покаянную речь:
– Я должна была знать, что вы так поступите, только это
неправильно. Вы мучиться начнете и действовать мне на нервы. Вы не верите в
успех…
– Заткнитесь, – опять перебил он. – Лучше
подумайте о надежном убежище. К Виссариону, нельзя, ни к кому из знакомых
нельзя, для начала сгодится какой-нибудь домишко на заброшенном садовом
участке, но это на одну ночь, не больше. – Он продолжал развивать эту тему
и говорил до тех пор, пока у меня хватало терпения его слушать.
– Да помолчите вы хоть минуту, – взмолилась
я. – Есть у нас надежное убежище, пока надежное. Угораздило же меня
позвонить вам.
– Это ваш единственный разумный поступок, –
заметил он наставительно, а я невольно поморщилась.
– Чей это дом? – спросил он. когда, поднявшись на
крыльцо, я стала отпирать дверь.
– Ника. Об этом доме никто не знает.
– Вы уверены?
